— Горизонт чист, — ежеминутно докладывал Йозеф вполголоса, но ведь это могло быть и уловкой томми (или янки, кто там...). Что мешало эсминцам рассыпаться по морю, застопорить ход и преспокойно ждать, когда мы вынырнем наружу? Обнаружив нас радаром за десять миль, они тут же примчатся и расстреляют нас, как на учебном полигоне. А у нас сжатого воздуха на одно всплытие, и ток в батареях почти ноль… Погружение станет нашей гибелью. Им даже не нужно будет бомбить обречённую неподвижную лодку. Нам нечем будет продуть цистерны и нечем крутить винты…
Однако другого выхода у нас не было.
Хуже всего то, что наша «лошадка» ослепла. Перископ остался в поднятом положении, и в него ничего не было видно даже когда мы почти достигли поверхности. Его и раньше, бывало, заедало при опускании — похоже, что так произошло и в этот раз, очень даже не вовремя. Слава Всевышнему, мы не оглохли, но — повторяю, тишина по горизонту ещё ни о чём не говорила. Капитан велел поднять зенитный перископ, на что ушло целых десять минут — его тоже клинило, но не так сильно. Не знаю, что он рассчитывал там увидеть — я никогда заглядывал в зенитный перископ и уверен, что он направлен только в небо (иначе с чего бы он назывался зенитным?) — но Змей удовлетворённо крякнул, отлепился от окуляра и сказал:
— Всплываем. Дуйте в среднюю. Убрать перископ, выровнять давление, дизеля к запуску.
FOUR
Ещё бы.
Это был купол. Понимаете? Купол.
Нет. Как бы вам объяснить-то… Ну, словом, купол. Полусфера, лежащая на поверхности океана. Прозрачная и не сделанная ни из чего. Как бы эфирная, что ли, но отчётливо видимая глазом, прямо перед форштевнем. Я вначале подумал, что это галлюцинация — всё-таки я, в отличие от Мэг, так и не успел выспаться — но она видела то же самое. Глаза у неё были круглые и огромные, как старинные дублоны. И рот открылся.
До «купола» было… непонятно сколько. Если он был близко, то он был не такой уж и большой. А если далеко, то просто огромный. Фокус в том, что на глаз определить дистанцию я не сумел, и когда потом «Отчаянный» вошёл в «купол», я понял, что до него было от силы полмили, даже меньше. Это было какое-то непонятное атмосферное явление, что ли. Не оптическая иллюзия, не мираж, нет. Я миражей насмотрелся вдоволь, сэр — и на севере, и на экваторе. Это было что-то, наверно, как-то связанное с земным магнетизмом, с земным электричеством. А может, с неземным. Не уверен, что кто-то видел что-либо подобное… хотя почему? Как минимум, полтора десятка людей видело, но они уже ничего не расскажут. Впрочем, я забегаю вперёд.
«Купол», повторяю, был прозрачный, и его поверхность словно переливалась, мерцала, что ли. Вообще-то, правильнее было бы сказать — «стенка», потому что в тот момент мы не сразу осознали его сферичность. Но раз уж я сказал — «купол», то пусть так и будет. Его диаметр был, думаю, миль десять или одиннадцать — раз уж остров поместился внутри него, а он имел в длину почти девять. Но остров мы заметили не сразу, снаружи «купола» он не был виден, хотя сам «купол» был, в сотый раз повторю, прозрачен. Его нижняя граница как бы касалась воды, и в то же время не касалась. Как это так? Не знаю, как объяснить. Я даже не уверен в том, что вы меня понимаете на все сто — английский язык для вас, как-никак, не родной. И всё же. Я даже так скажу: с расстояния в полмили «купол» уже вообще виден не будет. Он даже не видим в полном смысле этого слова, он как бы ощутим каким-то… э-э… сверхзрением, что ли, которое, я думаю, есть у каждого человека, и которым он по ненадобности просто не пользуется. Разучился. А тут вдруг пришлось.
Когда «Отчаянный» проходил сквозь эту прозрачную «стенку», я ощутил всей кожей странную вибрацию: буквально две секунды сквозь меня словно пробегал тонкий электрический разряд. Мэг чувствовала то же самое и тревожно смотрела на меня. А во мне сочеталось два совершенно противоположных желания — повернуть прочь и драпать от этого «купола» любым курсом на всех парусах, но в то же время хотелось непременно пройти сквозь него и посмотреть, что же там внутри. Интересно ведь. А уж когда мы увидели остров…
Вернее, остров мы увидели не сразу. Мы прошли сквозь странную, еле видимую прозрачную и как бы колеблющуюся стену. И первое, от чего можно было рехнуться — солнце пропало. Нет, сэр, было светло, но свет шёл словно отовсюду, и предметы перестали отбрасывать тени. Мачты, например. Или я сам. Да-да, как бы сверху, но ни с какой стороны конкретно. Потом этот странный штиль. Узкая, ярдов двадцать, полоса штиля, насколько об этом можно было судить по вдруг ставшей зеркальной воде, и в то же время лёгкий тёплый ветерок мягко двигал корвет вперёд. Картушка компаса дёрнулась раза два, совершила полный оборот и замерла в нерешительности, показывая курс зюйд, хотя до «купола» это был чистый вест. И остров, который словно материализовался из ниоткуда. Мы не приближались к нему постепенно, издалека. Мы оказались около него как-то сразу, внезапно, примерно в миле, он просто взял и возник. И тогда я вдруг заметил, что сверху снова светит солнце, вода покрыта нормальными волнами, и что нас несёт довольно неслабое течение. Это было похоже, как если бы у этой полусферы была некая оболочка, которую мы прошли, а теперь были уже внутри. Я повернул влево, машинально глянул на компас и с удовлетворением убедился, что он снова работает нормально. Корвет шёл на зюйд вместе с течением, и зелёные берега острова проплывали у нас по правому борту.