Дэрил сидел за кухонным столом, закинув ноги на соседний стул и смотрел на меня с состраданием. Я уже попросила пока до меня не дотрагиваться, чтобы не переводить все опять в постельные игры.
Проблему с сексом — сексом не вылечить.
Особенно, если эта проблема — секс моего будущего мужа с одноразовыми актрисами, дешевыми фальшивыми куклами такого низкого пошиба, что я подобные ролики даже не смотрела никогда. Механические движения, охи-вздохи, вскрики и шлепанье тел без эмоций и смысла. Школьникам подрочить, если других фантазий мозг не наплел.
И все это — прямо в доме.
Как Дэрил и сказал — в другой спальне. Той, что на первом этаже. Оказывается, это нормальная практика в их кругу — снимать дома у кого-нибудь из команды. Подстелили простыночку на дорогую мебель, сменили постельное белье на кровати, декорировали по-быстрому комнату, чтобы отличалась от предыдущего ролика — и понеслось!
Для дешевого порно не нужны павильоны и декорации. Это продукт с колоссальной маржой. Себестоимость — копейки. Прибыль — миллионы.
Как наркотики.
Иногда порно снимают в номерах самых обычных отелей. Современные камеры позволяют не заморачиваться даже с качественным светом. Поставил на штативы две штуки — чтобы с разных ракурсов, да запустил юркого оператора — пусть снимает крупные планы, уворачиваясь от рук, ног и других… конечностей.
И все.
Пришлось продышаться, когда я представила, что могла спать в гостинице на матрасе, где втроем трахали какую-нибудь едва восемнадцатилетнюю девчонку.
— Шесть лет…
Я стояла, опираясь двумя руками на кухонный стол и пыталась осознать, во что я вляпалась. Кураж схлынул, пришло время отвечать за свой выбор. Само собой ничего не решилось, и любовь не совершила чуда.
Дэрил поднялся со стула медленно, не отводя от меня взгляда, словно я зверек, которого он боялся спугнуть. Подошел ближе, обнял со спины, сцепив руки на моем животе, прижался губами к плечу, открытому сползшей майкой.
— Что мне сделать, чтобы помочь тебе? — спросил он тихо.
— Хочу посмотреть на тебя во время съемок.
Я развернулась в его руках и встретила потрясенный взгляд голубых глаз.
Он даже улыбаться перестал.
Невеста порнозвезды. Это просто работа
— Нет.
Я начинала злиться.
Какого черта Дэрил, оказавшись на своей территории, решил, что теперь ему можно еще и договоренности не соблюдать?
Вроде согласился, покивал, хоть и с недовольным лицом — если я хочу, я могу посмотреть на его съемки.
Несколько дней все шло хорошо — я даже уговорила его купить нормальную еду, которую можно было бы приготовить, а не только разогреть в микроволновке или залить водой и взболтать. Хотя он утверждал, что сырое мясо покупают только иммигранты, у которых огромные семьи.
— Все вы тут иммигранты-переселенцы! — парировала я и приготовила таки чертов ростбиф с черносливом, который никак не выходил у меня из головы. Теперь я точно «тихая гавань».
У нас был и нежный секс, и прогулки вдоль океана и коктейли в «настоящих американских» барах, как мы с Асель мечтали.
И тут внезапно, в тот день, когда должны были начаться съемки на пиратском корабле, Дэрил заявил мне:
— Нет. Ты не поедешь.
Вот какого черта?
— Мы же договорились?
— Я не понимаю, зачем тебе это нужно. Тебе будет неприятно, мне будет неудобно.
— Почему вдруг тебе неудобно? Ты же сам обижался, что я отношусь к тебе не как к обычному актеру, — напомнила я размолвку в «Национале». Тогда все съехало на тормозах, теперь пришло время расплаты. — К обычному актеру можно прийти на съемки, и он не будет смущаться.
Дэрил собирался на «работу». Как всегда обнаженный, и наготы своей не смущающийся, ходил из ванной в гардеробную, проходя мимо меня, сидящей по-турецки в центре кровати. Оказалось, мой «плохой мальчик» редкий педант. Кровать должна быть заправлена. Точка.
Так что меня из нее выгнали и застелили толстым покрывалом. Спасибо, что разрешил сидеть поверх него, а то я уже почувствовала себя как в пионерском лагере моего детства и порывалась поставить подушки «уголком».
— На самом деле актер тоже будет, — возразил он. — Познакомлю тебя с кем-нибудь, сама спросишь. Но ты же понимаешь — можно не стесняться трахаться, даже любить эксгибиционизм, но только, если смотрят незнакомые. Все же это…
— …интимная вещь! — закончила я за него. — Именно! А ты занимаешься этой интимной вещью на аудиторию в миллионы человек!