Его прикосновение теплое и сильное, и в моих трусиках вспыхивает огонь — если так можно назвать маленькую полоску кружева под этим платьем.
Мой взгляд скользит по нему.
Он в смокинге.
Черном.
С галстуком-бабочкой.
Не сильно отличается от костюма, который он обычно носит. В смысле, почему женщины теряют голову, когда мужчины, обычно носящие костюмы, появляются в смокинге? Кроме той странной штуковины, намотанной на их талии и выглядящей как корсет для спины, разве это не одно и то же, черт возьми?
И все же он горяч. А эти сине-серо-зеленые глаза и темные волосы. Высокий, широкоплечий, самоуверенный, загадочный и рассматривает меня опаляющим взглядом. Мои шпильки. Платье. Грудь. Шею. Лицо. Глаза.
— Я-я хорошо выгляжу?
Он прочищает горло и делает шаг назад, внезапно становясь равнодушным.
— Сойдет.
Я даже не сержусь. Ухмыляюсь, потому что знаю, что ему нравится то, что он видит. И он просто слишком самоуверенный засранец, чтобы признать это.
— Нам нужно обсудить несколько моментов.
Я исполняю небольшой риверданс с ударом носком пятки, щелкаю пальцами и направляю их на него как пистолеты (прим.: риверданс — ритмичное театрализованное степ-шоу под ирландскую музыку).
— Каких?
— Во-первых. Никогда больше так не делай.
Я делаю это снова.
Он не впечатлен.
Он смотрит на меня, как на идиотку, пока я не останавливаюсь, стираю улыбку с лица и киваю.
— Поняла.
— Не отвечай ни на какие личные вопросы о нас. Когда кто-нибудь спросит, — а они спросят — откуда ты меня знаешь, просто скажи, что мы старые друзья. Если на тебя будут давить, требуя большего, вежливо извинись и уходи. Никому не называй свою настоящую фамилию. Если спросят, скажи «Смит». Или «Джонс»...
— Как насчет Суэггер?
— Пенелопа....
— Ладно, поняла. Что еще?
— Держись подальше от моего дедушки. Надеюсь, он будет слишком занят всеми остальными, чтобы уделить достаточно времени и загнать тебя в угол, но ничего не обещаю. По какой-то гребаной причине ты ему интересна. — Джейк задумчиво хмурит брови, неосознанно убирая прядь волос с моего лица.
— И это все? — говорю я с легким придыханием, и он, должно быть, это замечает.
Он убирает руку и пристально смотрит на меня.
— Эта вечеринка очень важна. Так что мне нужно, чтобы ты немного обуздала свое безумие. Сможешь это сделать? Пожалуйста?
Я лучусь от счастья.
— Посмотри на себя. Говоришь «пожалуйста» и прочее дерьмо.
— И так тоже не говори.
— Как?
— «И прочее дерьмо».
— Тебе серьезно нужно поработать над южным акцентом.
— Что же, лучшего учителя мне не найти.
— Отлично. Никакого «и прочего дерьма». Что-нибудь еще?
— Да. Ты умеешь танцевать?
Я снова танцую риверданс.
Он сжимает пальцами переносицу.
— Эй... — я отнимаю его руку от лица. — Да шучу я. Полагаю, ты говоришь о бальных танцах. Да. Это я могу. Среди прочих танцев. Типа танго. Электрик слайд. Арбузный кроль…
— Я понял. У тебя есть ко мне какие-нибудь вопросы?
— Да. Чем именно ты зарабатываешь на жизнь?
Он, кажется, удивлен.
— Ты не знаешь?
— Я знаю, что ты генеральный директор «Суэггер Корпорейшн», но понятия не имею, чем оно занимается.
— Неужели жители Миссисипи не обращают внимания на фондовый рынок? Nasdaq? Индекс Доу Джонса? Когда-нибудь слышала о таком?
— Да, слышала, — огрызаюсь я, свирепо глядя на него. — Скажешь уже, чем занимаешься, или нет?
— Я венчурный капиталист.
— Как в фильме «Незваные гости»?
— Я вкладываю деньги не только в рубашки и брюки, Пенелопа.
— Значит, ты вкладываешь деньги в идеи людей?
— Иногда. Но предпочитаю выкупать их, чтобы иметь полный контроль. Если другого варианта нет, и я не могу от этого отказаться, то соглашусь на пятьдесят один процент владения.
Конечно. Он чертовски помешан на контроле.
— Ты когда-нибудь участвовал в «Бассейне с акулами»? (прим.: «Бассейн с акулами» — американское реалити-шоу, где участвуют бизнесмены (стартаперы), которым нужны инвестиции в свой бизнес. Чтобы получить деньги, они представляют свой стартап «акулам» — реальным богатым инвесторам, ищущим потенциально прибыльные проекты для вложения средств)
— Нет.
Конечно, он не может быть одновременно Тем Самым Парнем и звездой телевидения.
— Надо думать...
— Что?
— Не важно. Знаешь, — я склоняю голову набок и изучаю его, — ты представлялся мне кем-то, кто занимается слиянием корпораций. Как в «Красотке».
Он натянуто улыбается.
— Должно быть, ты путаешь меня с моим дедушкой. На чью вечеринку мы уже опаздываем. Ты готова?
— Красивее я не стану.
— Надо думать... — он гордо ухмыляется возможности бросить мне мои слова обратно.
Я закатываю глаза.
— А тебя легко развеселить.
Зажав под мышкой золотой клатч в тон, следую за ним в фойе. Он нажимает кнопку лифта, наблюдая за мной, пока мы ждем. Выглядит... любопытным.
— Что?
— Не верится, что ты не погуглила меня.
— А ты меня гуглил?
— Да.
Я сияю от его короткого ответа.
— Правда? И что там было написано?
— Не знаю. Устал искать после четвертой страницы.
Мое улыбающееся лицо превращается в хмурое.
— Довольно самоуверенно со стороны парня, которому приходится покупать чужие идеи, потому что он недостаточно умен, чтобы придумать собственные.
Удивительно, но он смеется. Я так захвачена этим, что даже не замечаю, как прибыл лифт. Ему приходится схватить меня за руку и втащить внутрь, прежде чем двери закроются.
И в тесном пространстве наша близость дает мне то, что я пыталась узнать с тех пор, как впервые его увидела.
Его запах.
Смилуйтесь надо мной.
Я как чертова ищейка.
Серьезно.
Мой нос касается его плеча, и я вдыхаю так глубоко, что чувствую его запах на задней стенке горла. Пока мы спускаемся, я держусь рядом с ним, а не в углу лифта. Мои глаза закрываются… и я мурлычу свою песню, снова и снова вдыхая его приятный запах.
Я не сильна в описании ароматов. Никогда не могла дать название отчетливому запаху крови, пока не прочитала «Сумерки». Медный. Металлический. Как только Стефани Майер объяснила мне это, я удивилась, как, черт возьми, раньше этого не понимала.
Так что, на самом деле, лучшее, что я могу вам дать, это то, что он пахнет именно так, как, по вашему мнению, должен пахнуть богатый, горячий парень. Как мыло, одеколон, мужчина, чистота и деньги. О, и какой-то очень классный кондиционер для белья. Я почти уверена, что это «Downy».
Когда лифт останавливается, я неохотно отстраняюсь. И тут чувствую на себе его взгляд.
— Что? — спрашиваю я, не потрудившись поднять на него глаза.
— Зачем ты так делала?
— Я боюсь лифтов.
— Хм. — К счастью, это все, что он говорит.
Альфред встречает нас у дверей вестибюля. Протягивает пальто Джейку, затем распахивает белую меховую шубу для меня. Я просовываю руки внутрь и чуть не кончаю от невероятного ощущения.
— Это настоящий мех?
Джейк приподнимает бровь.
— Да. Это проблема?
— Нет. Просто интересно.
...скольким невинным животным пришлось умереть, чтобы согреть меня…
Мы выходим в метель, и я благодарна всем кроликам, белочкам или другим животным, которых принесли в жертву только ради меня. Росс придерживает заднюю дверцу машины, и Джейк жестом приглашает меня сесть. Я пробираюсь в салон, чуть не порвав платье и не упав лицом в пол, прежде чем, наконец, устраиваюсь на сиденье. Джейк следует за мной. Весь такой грациозный и плавный.