Джейк сжимает член в кулак и дразнит меня головкой. Его глаза путешествуют по моему обнаженному телу, восхищаясь каждым дюймом, прежде чем встретиться с моим пристальным взглядом.
— Нужен презерватив. Но, черт возьми, с тобой так хорошо вот так.
Напряженность, с которой он смотрит на меня, будто пытается прочитать мои мысли по этому поводу, выдергивает из этого момента и заставляет усомниться, неужели под всей его горячностью, на самом деле, скрывается идиот.
Он очень богат.
Я очень бедная.
Зачем ему рисковать, чтобы я забеременела? Единственное разумное объяснение — то, что он влюбился и хочет заманить меня в ловушку на всю оставшуюся жизнь.
Меня такое устраивает.
Но есть еще одна мысль, которая заставляет забыть, что я голая, распростертая на его столе, а головка его незащищенного члена прижата к отверстию моего влагалища.
Зачем ему рисковать заразиться от кого-то, с кем он едва знаком?
Знаете ли вы, что у людей может быть ЗППП, даже если нет никаких визуальных признаков этого заболевания? И что скрытые ЗППП все равно могут передаваться? Не то чтобы у меня были какие-то ЗППП, но он этого не знает. Что ставит под сомнение его разумность.
Значит, я тоже неразумна, если пересплю с ним без защиты? Учитывая, что у него может быть ЗППП, и он может перетянуть меня на свою сторону?
Ну, нет, черт возьми.
Зачем?
А затем, что он богат. И если наградит меня тем, чего не смыть в душе, тогда я подам на него в суд. Он умен, если не считать этого редкого приступа глупости, так что он уладит дело во внесудебном порядке. И знаете что?
Я разбогатею.
Нереально.
Герпес стоит нескольких миллионов долларов. К тому же в наши дни существует передовая медицина. Для меня это беспроигрышный вариант. Для него? Не очень.
В смысле, он даже не спросил меня, есть ли у меня справка, подтверждающая, что я здорова, и не уверил, что имеет собственную, как у всех героев. Что, кстати, сводит меня с ума. Ну, как такая хрень может быть? Случайно оказывается, что герои проверились на отсутствие болезней, хотя и клянутся, что никогда в жизни не трахались без защиты.
Ох, уж эти любовные романы.
— О каком бы безумном дерьме ты сейчас ни думала, я почти уверен, что оно обломает мне весь настрой. — Его взгляд может быть стоическим, но в глубине его глаз я вижу мольбу, которая взывает не озвучивать вслух мои мысли.
— Наверное, ты прав. И на всякий случай мы должны использовать защиту. Я не принимаю таблетки. — Последнее уточнение говорю для того, чтобы он не думал, что ему нужно предохраняться по какой-либо другой причине, кроме незапланированной беременности. И именно поэтому умалчиваю о том, что мне поставили укол.
Он держит презерватив между пальцами.
— Да. Я решил это в тот момент, когда ты сказала: «Нереально разбогатею».
Мои глаза расширяются.
— Это не то, что ты думаешь. Клянусь.
Я замолкаю, когда он прикладывает палец к моим губам и качает головой. Он отбрасывает презерватив, и тот приземляется рядом с моей головой. Повернув голову, вижу, что это пустая упаковка. Мой взгляд скользит к его члену, который теперь обтянут латексом.
А — Как этот мешок на 150 литров для сбора травы и листьев, покрывающий его пенис, мог уместиться в такой маленькой упаковке из фольги?
Б — Где, черт возьми, он взял этот презерватив?
В — Когда он успел его надеть?
Я смотрю на Джейка, и он улыбается.
— Абракадабра.
— Ловко, Суэггер. Очень ловко.
— Знаю.
— Что ж, если ты закончил, может, уже перейдем к следующему акту твоего волшебного шоу.
Без предупреждения он входит в меня. Дерьмо, как же глубоко. Я возвращаюсь к прошлой ночи. Мы на диване. Мой страх паралича. Большой член. Банка кока-колы. Узкий канал. Да, мне конец.
— Дыши, милая девочка.
Тело Джейка не дает мне улизнуть со стола. Его слова напоминают, что мне, вероятно, действительно нужно дышать. А его нежные поцелуи на моей шее разжигают внутри огонь.
Я быстро приспосабливаюсь к нему. Первый удар в шейку матки, который чуть не лишил меня сознания, смягчился до тупой боли. Не невыносимой. А боли отчаяния. Когда в голове снова раздается тот голосок, на этот раз немного громче, я заглушаю его мольбой.
— Ох, прошу. Трахни меня, пожалуйста.
Член внутри меня дергается, но Джейк не двигается.
— Будь осторожна в своих желаниях, детка.
Дерьмо. Он прав.
— Только… не... ну...
— Скажи это, Пенелопа. Я не могу читать тебя в таком состоянии. Когда ты слишком много думаешь. Скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе это. После чего ты обо всем забудешь. Потом мне не понадобится твой хорошенький ротик, чтобы говорить мне о своих желаниях. За тебя все скажет твое тело. — Он целует меня за ушком. И точно так же, как в книгах, это — то самое место.
— Медленнее, Джейк. Трахай меня медленно. И прикасайся ко мне. Везде. Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне.
Он делает именно так, как я прошу. Толчки медленные. Глубокие и размеренные. Его руки на мне повсюду. Ласкают. Сжимают. К делу подключаются губы. Язык. Но здесь что-то не так. И хотя я точно знаю, что именно, и знала все это время — благодаря тому голоску в моей голове, — я не могу заставить себя сказать это.
Не хочу, чтобы он увидел мою слабость. Чтобы знал, какую сильную боль мне причинил. И я не уверена, потому ли это, что мне стыдно за то, что он заставил меня чувствовать, или потому, что я не хочу, чтобы он сожалел о том, что заставил меня это чувствовать.
— Поговори со мной, детка.
Боже, как бы мне хотелось.
— Просто скажи это, красавица.
Даже ласковые слова не помогают.
Он замирает внутри меня. Нежно целует. Смотрит еще нежнее. Затем с его губ слетают слова, которые мне нужно было услышать, как сладчайшая мелодия, наполненная болью, которая способна вывернуть наизнанку и заставить тосковать по тому, чего я не осознавала, но в чем так отчаянно нуждалась.
— Доверься мне, Пенелопа. Я держу тебя.
Не раздумывая больше, я сдаюсь. И во второй раз за сегодняшний вечер отдаю этому мужчине частичку себя.
— Я хочу этого. Но не хочу чувствовать то, что испытала прошлой ночью. Я не такая, Джейк. Я не... они.
Они.
Мисс Симс.
Все остальные.
Все женщины до меня.
Наемные шлюхи, которых оставили одних на диване.
Трахнули и забыли.
Возможно, я значу для него не больше, чем они.
Возможно, я являюсь для него не большим, чем они.
Но я не могу позволить ему обращаться со мной, как с куском мяса.
Только не снова.
Он ничего не говорит. Ни слова. Просто обездвиживает меня своим стоическим, задумчивым взглядом.
Гребаный ад.
Я так и знала.
Прижимаю ладони к его груди и отвожу взгляд.
— Слушай... я... — у меня вырывается нервный смешок. Ненавижу быть такой незащищенной. Такой уязвимой.
Дурацкое гребаное доверие.
Дурацкий гребаный голосок.
Дурацкая гребаная Пенелопа.
— Прости. Мне не следовало...
Он прерывает меня поцелуем. Обжигающим поцелуем, который оставляет синяки на моих губах и полностью сводит на нет то, как он держит мое лицо в своих ладонях, будто оно фарфоровое. У меня от этого голова идет кругом. Его дыхание контролируемое, но немного хриплое, когда он отстраняется и шепчет мне в губы: