Я убираю руку из-под его ладони и накрываю яйца парня. Он продолжает дрочить одной рукой, часто дыша. И когда я сжимаю пальцами его мошонку, впиваясь в нее ногтями, Сойер стонет.
– Развернись, – приказывает он. – Руки на стену.
Я поворачиваюсь, хотя мои ноги все еще ограничивают спущенные боксеры, и кладу руки на стену. Сердце бешено колотится во тьме, внутреннюю сторону бедра покрывает влага, а уши пытаются уловить все звуки, компенсируя неспособность что-либо разглядеть. Я слышу шум от разрывающейся обертки и шорох ткани, когда он раскатывает презерватив. А затем моя юбка задирается, и его ладони уверенно ложатся на мои бедра, а пальцы крепко сжимают кожу. Сойер тянет меня назад на несколько сантиметров, пока я не наклоняюсь, держа руки на стене и выпятив попку.
Его бедра прижимаются к моим, ткань брюк кажется такой гладкой напротив моих голых ног. Должно быть, он встал прямо за мной. Я чувствую трение ткани о свои ноги до того, как кончик его члена касается моего входа. Сойер толкается в меня, и я тихо стону. Как же я люблю ощущение его внутри меня, даже если всего на пару сантиметров. Обе его ладони скользят вперед, согревая живот, пальцы вжимаются в мою плоть, а затем он приподнимает меня на носочки и в этот же момент толкается на всю длину.
Я ахаю и выкрикиваю его имя, прижимая ладони к стене, чтобы удержать равновесие.
– Ты в порядке?
Я вдыхаю и выдыхаю в течение секунды.
– Ага. Ты правда очень глубоко. Очень. – Я ерзаю бедрами. – Но это приятно.
Он выскальзывает на несколько сантиметров, и я закрываю глаза. Скольжение столь приятно. Не думаю, что мне когда-нибудь надоест ощущение его внутри моей киски. Его член такой толстый и длинный, что наполненность сводит меня с ума, а скольжение его стояка открывает мне личные врата в нирвану. Сойер прижимает руки к низу моего живота, притягивая к себе, пока снова проникает глубже, и я почти что кончаю. Святое дерьмо, давление его рук на моем животе, в сочетании с его размером внутри, это слишком.
Я бормочу что-то, и он выскальзывает, а затем вколачивается так глубоко, как только физически возможно. Я ощущаю его живот напротив своей попки, ткань его брюк напротив моих бедер, и вспоминаю, что мы трахаемся в кладовке, во время вечеринки.
– Ты все еще в порядке? – спрашивает он.
– Да, – выдыхаю я. – То, что ты делаешь руками, волшебно.
Он сильнее прижимает руки к моему животу, основанием ладони поглаживая мою кожу, и снова толкается.
– Это. О, мой Бог, Сойер. – Я заваливаюсь на стену, толкаясь попкой ему навстречу, используя единственный имеющийся у меня рычаг, и затем он начинает трахать меня по полной. Звуки вечеринки на заднем фоне и сольные шлепки кожи о кожу, шуршание одежды – все это мелодия, наполняющая кладовую.
Моя голова заваливается вперед, волосы рассыпаются вокруг лица. Мне видны наши ноги в полоске света из-под двери. Изящные черные туфли рядом с кончиками моих лакированных туфлей на каблуке, которые едва касаются пола. Я наблюдаю за тем, как мои ноги раскачиваются взад-вперед, пока Сойер вколачивается сзади, и это кажется так прекрасно порочно.
– Я близко, Сойер, – говорю, пульсируя вокруг его длины, когда парень отстраняется. – Трахай меня так долго, как хочешь. Но я должна кончить, – предупреждаю я, стараясь держать руки на стене, пока кончаю.
– Это хорошее предложение, Сапожки, – отвечает он, замедляясь, но не останавливаясь. Он неспешно двигается, продлевая оргазм, пока мое тело пульсирует вокруг его члена, и трение нашей плоти лишь увеличивает сжатие мышц моей киски. Я чувствую каждую искру от трения.
– Извини, – выдыхаю. – Извини, я слишком быстро кончила. Святое дерьмо, Сойер. – Моя грудь напряженно вздымается, даже несмотря на то, что я почти ничего не делаю, лишь опираюсь о стену. На этот раз Сойер проделал почти всю работу. – Хочешь, сделаю тебе минет, или просто продолжим?
Он толкается в меня снова, шлепок его кожи о мою подобен удару хлыста, возобновляющего мое желание с новой силой.