«В какой-то степени он прав. В суете своей мы разгоняем вращение планеты», — добавил внутренний голос.
И они действительно ускорялись, бегая по торговому центру под восклицание охранников. Но беготня ничего не дала. Только время словно на перемотке проходило.
Обед прошёл. К графику приёма пищи узники больницы несколько привыкли. В животах урчало так, что смотрели на них как на бездомных.
— Так, а может перекусим? — предложил Стас.
— Меряй давай! — приказал Боря. — Пока не обуешь что-то похожее на ботинки, да потеплее, потерпишь.
Обувь разыскали с трудом. Но желудки продолжали урчать. Организм намекал, что завтрак больничный давно переварился. Пришлось по возвращению с покупкой подхватить по хот-догу, чтобы не сбивать лечебный распорядок дня.
Пока Боря без особого энтузиазма жевал свою серую сосиску всухомятку в салоне автомобиля, краем глаза смотрел с каким удовольствием Стас перешнуровывает зимние кроссовки необъятного размера на примерочные носки. Они отдалённо походили на валенки, но почему-то с дырками для шнуровки и порядком подрезанные. Платформа, опять же, не такая.
«Похожи на кроссовки, всё-таки, но в них может жить сразу вся кошачья семья», — подсказал внутренний голос.
Свой хот-дог крановщик захомячил за пару укусов. И крошек не осталось. Учитывая размер морды-лица для Стасяна любая порция еды в руке автоматически превращалась в формулу: «раз-два-нету».
Кроссовки пятидесятого размера оказались в единственном экземпляре во всём торговом центре. Выбирать фасон и форму не приходилось, дали чёрные — радуйся. И так набегались, всполошив весь персонал. Но зато в подарок вручили носки. Всё равно без потерь снять уже не реально, да и пятно от противогрибковой мази само себя не смоет.
Припарковавшись, оба бодро шагали по улице к знакомой Сталинке между луж. Боря, попеняв себе, что так и не успел облагородить округу, торопливо набирал цифры на домофоне.
Но словно по закону подлости, вновь никто не отвечал.
— Борь… ты грешник что ли? — вздохнул Стасян, снова припоминая карму. — Покайся, пока не поздно. А то молния ёбнет. Улыбнуться не успеешь.
— Да какой я тебе грешник? С такой жизнью я — мученик! — ответил Глобальный и из подъезда вышла старушка, отворив дверь.
Это походило на призыв ангела-хранителя по запросу, если бы тот не носил авоську и не кутался в платок. Только соседка при виде крановщика перекрестилась со словами:
— Свят-свят! — и пристально посмотрела на обоих, ожидая пока задымятся.
Оба в преисподнюю проваливаться не стали, но зато поблагодарили и прошмыгнули внутрь. Затем поднялись на этаж Степаныча. Но и звонок в дверь ничего не дал. Тишина в ответ.
Вспоминая, что ключ от дома остался в барсетке у Дарьи, Боря пробурчал:
— А может и грешник… С контейнером как-то не очень получилось. Но я не по своему умыслу! Ты же мне веришь?
— А что получилось? — округлил монобровь Стасян и тут же добавил. — Или не получилось?
Обычно бровей у Стаса было ровно две. Густых как щётка для чистки обуви в гуталине, но теперь между промежутком собрались капли дождя и сгладили впечатление раздельности.
— Ну, — протянул Боря, прикидывая что можно рассказать, чтобы товарищу по несчастью не пришлось против него свидетельствовать. — Не тот мы вначале контейнер забрали. А потом тот, но обратно уже не переиграть, а то спросят.
— Я тоже подумал, куда тебе столько гречки? Но мы же всё исправим? — с надеждой в глазах взглянул на него Стас, которого по жизни ещё ни разу не назвали Станиславом за пределами семьи. И даже не думали спрашивать отчества при знакомстве.
Стасян, да Стасян. Он и сам привык, что так правильно и единственно верно.
— Так это самое… — протянул Боря. — Провизию можно детям раздать по детским домам. И прочим голодающим… Африки?
Боря невольно вспомнил про удава, который в теории мог его съесть и поморщился.
— В смысле голодающим? — не понял и Стасян. — У них же бананы растут.
— Это в Эквадоре, — припомнил Боря, чётко помня, что покупал эквадорские, но возможно, по ценам африканских. Потому что чёрт ногу сломит в этой логистике.
Стасян брови сжал, воду выдавил и вновь отдалённо стал похож на человека. А всё от вопроса:
— А в Африке на растут что ли?
А Боре уже всё равно где бананы растут. С делами бы разобраться.
— Почём мне знать, Стасян? Про Африку я только из детской песенки знаю.
— Что гулять там нельзя? Иначе крокодил лишнее отхватит?
— Да, но то сказки. А вот с конвейерном сложнее будет. На место вернуть без палива не получится, — подытожил Боря, снова звоня и звоня, пока не открылась соседская дверь.