— И чему их только учат? — буркнул Боря и подмигнул пассажирке, убирая купюры за пазуху.
— Ничего себе у вас цены за парковку, — удивилась Кристина Мергенштольц. Всё-таки с наскока русифицировать её фамилию не удавалось. — Двадцать евро за пять минут ожидания?
— Евро? — изобразил удивление Боря. — А, так нам этот мусор на работе теперь в пропорции один к двум выдают с рублями. С тех пор, как Олаф приехал, гуманитарная акция пошла. Мы и девать его не знаем куда. Одни вместо туалетной бумаги используют. Другие стены дома обклеивают. Ну или сморкаются там, а порой и вместо салфеток на обедах заходит. Чтобы совсем без пользы в коробках не валялись, знаете ли. Но обещали, как только иностранец уедет из компании, снова будут нефтью и газом выдавать. Как раньше.
— Нефтью и газом? — снова удивилась туристка, даже берет набекрень сполз. И Боря вдруг понял, что волосы в тугой косе давно не мытые. Сальные. А в тепле салона духами уже не запахло, а понесло. Вместе со всеми другими запахами давно не мытого тщательно тела.
Боря хмыкнул про себя, но виду не подал.
«Ничего, ничего, отмыть-то отмоем человечка, но что дальше с ней делать?»
— Ну да, каждому россиянину же еженедельно начисляется по бочке бензина на выбор или дизтоплива тара, — продолжил Боря гнуть свою линию на серьёзных щах. — И выдаётся по баллону газа обязательно. Редко, но иногда и дровами берут. Кубов шесть-восемь. Как раз КАМАЗ и выходит. Те, кто в деревнях живут, камины дровами предпочитают топить. Уголь ты мы давно забыли. Только на продажу идёт туда, где «зелёной повесткой» и не пахнет. А чем пахнет, уже никто и не спрашивает.
— В деревнях, говорите, люди живут? — только и переспросила Кристина.
— Ну, в коттеджах загородных то есть, — тут же поправился Боря, не меняя серьёзное выражение лица. — Места, куда мы летом чаще заглядываем, чем зимой. Обычно мы зовём их проще — «дача».
— Ой, бабушка что-то говорила о дачах, но я не помню, — пробормотала Кристина. — Это там, где что-то… дают?
— Дают, конечно. Покой, — хмыкнул Боря, но вновь настроился на серьёзную волну. — Это место для шашлыков и гамаков в теньке. Ну и баня стоит. Куда же без русской бани? Дрова на неё тоже идут. Но чаще — газ используем. Деревни наши с дачами давно газифицированы же все от Камчатки до Калининграда. Всё как началось с председателей совхозов, так и продолжилось широкой модернизацией, пока всем по ветке не раздали.
— Ух ты, ничего себе! — искренне удивилась немка. — А нам правительство только социальные льготы выдаёт. Но и те в последнее время со скрипом. Польша ещё репараций требует постоянно.
— На льготы мы в медицину обращаемся, учимся бесплатно и каждый год в санаториях отдыхаем все поголовно, не только директора, — вновь заболтал новую знакомую Боря, лишь бы не спрашивала о коллеге и откуда он взял евро. — А нефть, газ и дрова — наше национальное достояние же! Это просто директор у нас добрейшей души человек.
— Да? Почему?
— Говорит, мол, этот квартал валютой брать будем, товарищи, — даже не думал останавливаться Боря. — Она, конечно, никому нахрен не нужна. Но можем себе позволить газа и нефти нуждающейся Европе выделить на сдачу. От каждого, значит, вскладчину. И пусть им там теплее будет. Так и выживут. А нам и так тепло.
Кристина потёрла уши. Действительно, холодные дни в Европе настают. А сибиряки оказываются добрейшей души люди, раз сами по снегу ходят, а обогревают Европу даже в областях с вечнозелёными газонами и аллеями.
Боря украдкой рассматривал пассажирку, больше ничего не рассказывая, но чаще сам спрашивал. По паспорту гостья оказалась моложе Олафа на пять лет, а по виду, так на все десять.
«И каким образом этот лысый ишак захомутал такую красотку, можно было только догадываться», — подвёл итог внутренний голос.
— Так, а где Олаф? — в какой-то момент снова спросила немка.
— Честно говоря, понятия не имею, — признался Боря. — Он с директором теперь дружит. Так что его либо вскоре заместителем поставят, либо вообще — во главе.
На выражении «во главе» Кристина заулыбалась сразу. Приятно, что муж не просто там, где-то батареи красит, а развивается во всю.
Глобальный, палец от важности момента от потолка опустив, добавил только:
— Ну а меня попросили вас забрать и до конца дня на квартире одной подержать. Работа, всё-таки не ждёт.
— На квартире? — насторожилась она. — Одной?
— Видите ли, на самой рабочей квартире Олафа бригада ремонт затеяла. Там одни стены и… стены. Почти никаких удобств. А на этой квартире хотя бы ванная есть. Мы её под склад раньше использовали ну и как место для послеобеденного сна. У нас же фиеста, как в жарких странах. Только мы от снега отдыхаем. Ага. Ну в общем, трубы-то мы сегодня разнесли по участкам по утру и теперь стоит вторая рабочая квартира, пустует. Отдохнёте там, приведёте себя в порядок, а мы поработаем рядом и вечером все вместе уже пересечёмся и решим, что к чему… Всё-таки ваш приезд был для меня несколько неожиданным.