Она смотрела на него, то ли пытаясь получше разглядеть без очков и линз, то ли решая для себя сложные уравнения с большим количеством неизвестных.
Патовая ситуация получилось. Но тут Боря поднялся и спросил решительно:
— Лида, а сколько вам лет?
— Семнадцать.
Тут же на корточки снова присев, Боря снова попытался естественным путём сапоги снять. Не дело это — девушек в ванную носить несовершеннолетних и раздевать там. Оно может и не в своё удовольствие действие, но кому потом докажешь, что помочь хотел?
Судья строг — держи срок. Разве что жениться сразу. Но это ещё согласие сначала получить надо.
Он, наверное, подвис. Так как попытки разуть почти прекратились. А вот её любопытство только разогрелось. Лида к тому же дотянувшись до подголовника дивана, очки взяла, надела и пристально на него уставилась. Действительно разглядывая как впервые.
А он такой, с щетиной суточной, широкоплеч довольно, поджарый, подтянутый, лицо кровь с молоком с мороза, глаза завидущие-завидущие. И сразу в путь хочется собраться и отправиться с проводником таким на встречу приключениям.
Только вопросов сначала много. Не на все ещё ответы получены.
— А почему вы мне этот вопрос задали?
— Да хотел… в ванную отнести.
— А там…
— А там снять… ну… всё…
Тут она кивнула медленно и томно добавила, нисколько не обращая внимания на пса на полу набегавшегося и уставшего:
— И чего вам теперь мешает? Вы и без того уже проникли в мою обитель, никто на помощь мне не придёт. Кричи, не кричи. А Джек похоже, за вас скорее выступит.
— Нет, я не такой, — даже снова поднялся Боря.
Тут Лида улыбнулась и захихикала.
— Зато я — такая.
Боря тут же испариной покрылся. А она очки на брови надвинула и призналась чуть строже:
— Что ж, Борис. Вынуждена вам признаться. Я из тех женщин, что искажают свой возраст в угоду… личному.
Последнее слово она подчеркнула. А Боря вдруг понял, что довольно умна. Излагается так ясно ещё.
Последние слова в этой комнате всё расставили по местам:
— Мне девятнадцать… Несите, Борис! Когда ещё красивые мужчины на руках покатают?
Руки словно сами подхватили. Груз не тяжесть, когда в радость. А дальше уже видно будет.
Глава 5 — Лидок…аин
Если бы Боря желал срочно впасть в детство, то он бы сходу сочинил загадку в стиле: «за окном снег валит, а в ванной снежинка стоит, тает. Кто это?».
Но в детство впадать как раз не хотелось. Напротив, он улыбался по самые уши и так рад был совершеннолетию. Это открывало такой простор игр для двоих, словно не зря рос, взрослел и момент ловил, чтобы в картотеку попасть и всё попробовать. Теперь выбирать из того меню и хватать надо построчно или всё подряд!
Правильный ответ — Лида. Лидок. Можно даже, лидокаин. Тоже своего рода — успокаивающее по жизни. Ведь его назначают при всех видах местной анестезии, а действует сильнее новокаина в разы. Это любой стоматолог скажет. А пока сидишь на кресле наклонённом, да со ртом разинутым, и ответить не в силах, добавит с умным видом, что сей препарат блокирует ток ионов натрия в клетках миокарда и подавляет автоматизм эктопических очагов. Вдобавок действует быстрее и продолжительнее аналогов.
Проще говоря, Борю торкнуло от Лиды. Химия пошла, как только в ванную поставил и в очи её посмотрел. На пьедестале за ванным барьером рост сравнялся у них, вровень губы встали.
— Ой, кажется приехали, — улыбнулась робко она.
Глаза серые и бездонные, большие, завидущие. И жарко так в груди стало Бори. Порыв поймал, выдал в ответ уже не своим, глухим голосом, как будто в горле пересохло разом:
— За проезд платить будем?
Сигнал химической связи, разогретый погодой бодрой, обратно отразился. Девушка сняла очки, сложила, водрузила на стиральную машинку.
Глава в глаза. Искра! Молния!
— Только без сдачи! — заявила Лида и подтянула за шиворот, подалась навстречу.
Губы маленькие горячими оказались как два реактора. Нет в них ничего инородного, не накачаны, не подведены, не окультурены. Но природная красота и тепло через край хлещут.
Маленькая, хрупкая, а столько в ней силы внутренней. И первый поцелуй сразу крепким оказался, без сомнений, без стеснения, без вопроса, на который никогда ответ искать не надо — «стоило или нет?»
Конечно стоило, когда тебе двадцать, а ей девятнадцать!
Локоны русые, сырые, по плечам расползлись, как только шапку сняла с бубенчиками и «бубончиком». Шапка вязаная, мокрая, под ноги полетела. Лида за пояс свой взялась, ослабила и решительно верхнюю пуговичку расстегнула.