А Лида нет, чтобы в подушку уже орать или от полноты чувств его кулачками маленькими по груди поколотить и затихнуть, только больше орать стала.
— Боря, Боренька-а-а! Бори-и-ис! Достала меня эта карга старая! Спасу от ней нет никакого! Как начинаю вслух оды читать, так стучит всегда по этой долбанной батарее сразу. Нет никакой литературно-просветительской силы на неё. Так давайте, Борис, хотя бы сейчас бой ей дадим!
Сантехник даже похвалил себя, что сразу фамилию не сказал. А то и полные инициалы. А то весь дом бы зачинщица мероприятия знал, который ближе к обеду решил диванную войну устроить с оперной дивой. Чтоб удивить окружение, ей разве что гроулином оставалось запеть.
Особо впечатлительные сразу полицию вызовут. А там разборки начнутся, а у него бельё ещё сырое. Не в носках же с органами правоохранительными разговаривать. Головняк один. И вот он рад бы ей сказать, чтобы хоть на полтона тише, а она разогретая, на максималках шумит. Связки срывает.
«Вся в папку, чего уж там».
Батарея невольно стала третьим участником секса. Орёт Лида, молчит Борис, её лёгким поражаясь. А сверху долбят так, что искры, наверняка, высекаются.
В какой-то момент даже долбёжка металла по металлу пошла. Кузнец завёлся. Молотом, а то и кувалдой долбят. Пощады не знают.
На этой мелодии железа Лида пик и поймала.
— Сра-а-ань какая! Вот это меня проканаёбило! Да я в раскорячку ходить весь день буду.
«Точно, в папку. Полковые словечки. Гусманская школа», — прикинул Боря и уже было решил, что всё. Можно отбывать. В себя приходить.
Но энергии в Лиде ещё много. Сползла вниз с него, одеялом с головой укрылась и давай себе продолжать бесстыдство. Распутство даже. Со звуками чавкающими.
Только уже тихо буянит. Рот занят. Но в то же время осторожно, чтобы не зацепить нежную кожу вставками на зубы.
Боря снова поморгал. Да уж, нарвался на нимфу оголодавшую. На диете вроде сидела, а как распробовала — всё, во вкус вошла.
«Вот нужен этот секс женщинам? Портит их только», — буркнул внутренний голос, но Боря его не слушал.
Выспался — будь здоров. Даже контужен немного. В левом ухе звенит. От того мыслительный процесс пошёл.
Такую бестию в квартире, конечно, держать нельзя. Надо на природу вывозить прокричаться в берёзовую рощу. Или пусть у ясеня над рекой спрашивает, чего хочет. Можно и в дом свой селить, подальше от людей. И с обязательной звукоизоляцией. А там пластиковые окна и забор подальше, повыше, да и наушники авиационные где-то в микроавтобусе остались… Переживут, короче. Если с умом за неё взяться.
«К каждой женщине свой подход нужен», — добавил внутренний голос.
Боря даже головой покачал. Вот когда молчит — золотце же дева. Работает там себе как пылесос бесшумный, и электричества никакого не надо и батареек. Его по кровати только елозит как под электрошокером. То ноги дёргаются от полноты глубинных работ, то пресс сводит уставший.
Хорошо, но с непривычки даже плохо.
Пора с этим делом заканчивать, решил Борис.
«Да что ты так переживаешь? Вытрахаешь из неё всех демонов, со временем напор и ослабнет. Брекеты же половину взрослой жизни стояли. Просто передержали девушку в девках, вот душу и отводит теперь».
Нет, ну резонно говорит, гад. Даже бабка замолчала, перестав по трубе стучать.
И только Боря сконцентрировался, чтобы к финалу сладкому подойти в тишине и пойти уже в туалет освободить мочевой пузырь после сна, как слышит вдруг «кап-кап».
«Ты что, обоссался?» — спросил внутренний голос и сам же устыдился этой подлой мысли. Да чтобы он, русский сантехник, хоть каплю мимо унитаза пролил? Стыдись, внутренний голос! Максимум — мимо ободка пару капель. Ну или сверху.
И вот только Боря попенял ему, как сразу «кап-кап-кап» раздалось.
Звук падающей воды ни с чем не перепутать. В тишине больше всего бесит. Даже пытка такая была. Только на темечко капали. А если в тишине просто рядом с капающей водой поставить — тоже с ума сойти можно… минут за пять.
Боря взглядом по потолку навесному прошёлся как локаторами-детекторами, к шторкам поближе. И увидал вдруг, как змея по пластику распятому между стен ползёт. Сначала маленькая такая, едва заметная, но со временем толще и толще только становится.
Протечка!
А когда та змея вдруг в лужу стала собираться у люстры плоской, и потолок начал обозначать провис, руки сантехника решительно одеяло откинули.
Соси не соси, а — топят!
Губы пересохшие Глобального заявили тотчас:
— Лида, ты конечно, классная и я в восторге. Но, кажется, тебя заливают.
— Как так?
— Смотри!