Раздумывая над тем, Боря только на кончик пояса халатика посмотрел, что торчал из кармана штанов спущенных. Идея пришла мгновенно. Подхватив его, разогнул деву страстную и рот завязал в два счёта. Не сильно, чтобы не дай бог больно, но теперь только мычать можно.
А Лида нет, чтобы возмутиться сразу, поясок развязать, выплюнуть и дать по лицу. Не шелохнулась даже. Только глаза таинственно загорелись. А рот в улыбке довольно расплылся, как мог.
Тишина завладела комнатой. Боря, инициативу в тот же момент перехватив, повернул деву, снова наклонил, но уже чтобы руками в диван упёрлась и давай транслировать ей сзади образы горна, огня и пламени разом. А чтобы точно не прогадать с желаниями распутными девы начитанной, мизинчик облизнул и следом засунул. Туда, обычно нельзя, но если очень хочется, то можно.
Тут то Лида и поняла, что начинать нужно с малого. А к большому перейти она всегда успеет. И столько в ней сразу лавы от этих ощущений скопилось, что по ляжкам потекло лишнее. А следом так хорошо стало, что ноги невольно задрожали.
— Нихумасбепздц! — крикнула она что есть мощи и вдруг поняла, что никто при это не глохнет.
Решение с завязанным ртом мгновенно обоим по душе пришлось.
Одна уже не сдерживалась и мычала в голос до хрипотцы, а второй только темп наращивал и больше не переживал за здоровье соседей.
Боря не отпускал и даже не думал останавливаться. Раз уж пропустил сеанс с мозгоправом, то лечиться через другую женщину как следует надо. Надёжно, желательно с профилактикой простуды и иных заболеваний, распространённых в зимний период. Значит, эта ночь будет долгой. Но главное — тихой.
Жить, так жить в удовольствие!
Ибо всё познаётся в сравнении.
Глава 10 — Психануть так психануть: начало
Олаф Мергенштольц неторопливо плыл на плоту, напевая тоненьким голосом арию гондольера. Плыл он в пилотке, тельняшке и кирзовых алых сапогах с подворотами.
Модный.
«Ария гондольера» это просто, сразу понял Боря. Это же девять букв по горизонтали. И ответ известен — БАРКАРОЛА.
Это же очевидно! Следующий вопрос!
Но вопросов больше не задавали. И отталкивался коллега почему-то не вислом, а гаечным ключом. А вот вместо паруса посредине плавсредства торчала телогрейка на мачте, но она не трепыхалась. Видимо, ветра не хватало.
Боря присмотрелся. Да нет же, это не плот, это бабка! Только большая, посиневшая под брёвна старые. Те мокрые, скользкие. Немчик может и поскользнуться. Даже хорошо, что спиной вверх бабка плывёт. Видно чётко откуда мачта торчит. Но что они задумали вместе с коллегой? Сговорились против него?
Едва Боря подумал об этом, как бабка начала переворачиваться, пузыри пуская, чтобы снова посмотреть на него рыбьими глазами.
Её право.
Только Олаф от этого движения тут же тонуть начал. Но тонул не долго. У него ведь свой флаг есть. Он сам себе — корабль.
— Блядские гандальеры! — с этим возгласом Глобальный чуть не подскочил с дивана.
Шесть часов утра. Привычка просыпаться рано работает даже тогда, когда только что лёг. Хочешь не хочешь, а организм привык и разбудит без будильника в любом состоянии.
Глобальный перестал дышать быстро, потянулся немного, прислушался даже. Никого не разбудил?
Тишина в комнате, ощущение уюта обволакивает. Мышцы расслаблены все, не хочется двигаться. За окном метёт, завывает. И все природные инстинкты говорят — не ходи-и-и!
Потому что хорошо просто не двигаться и ничего не делать, когда уже столько всего до этого переделал.
«Боря, ты что, дурак? У тебя форм-мажор. Не ходи-и-и», — шепчет внутренний голос-искуситель: «Сколько ты отжиманий за ночь сделал? Тысячу? А растяжка как же?»
Один глаз открыт, глядя на сморщенный потолок в свете проезжающих автомобилей. Во сколько бы ты не проснулся, всё равно найдётся тот, кто встал ещё раньше.
Но второй глаз закрыт, чтобы если что обратно в сладкую дрёму нырнуть… А вдруг?
«Это всё-таки гнусно, когда приходится уходить от тёплой, вкусно пахнущей растрёпанной женщины под нагретым одеялком. И прорываться куда-то в темноту, решать какие-то вопросы в мороз, вместо того, чтобы просто приспособить утренний стояк по назначению», — перечислил тот же внутренний голос все плюсы и тут же добавил, как будто он за него и ничего такого не имел ввиду, просто момент слабости: «Но надо. Это вечное надо, Борь! Давай, вставай, пока молодой. На пенсии отоспишься. Старики всё равно только спят или всех бесят, потому что не спят».
Боря открыл второй глаз. Надо!
«Давай, ты можешь. Хотя…Только безжалостный человек без души и принципов, конечно же, способен скинуть с себя маленькую нежную ручку и ножку, а потом подвинуть в сторону котика с груди на одеяле и вытащить ноги из-под собаки, которая примостилась сначала с краю, а потом просто забралась на одеяло сверху вместо носок, пока никто не видит»