— Сне…жана! — наконец выдавил он и слова покрепче заготовил в подкрепление, чтобы точно услышали. Некоторые ведь с первого раза не понимают, пока по струнам глубинным не набрынчишь.
Но тут мощная длань под мудя его взяла и сдавила, напоминая, что и у самого страны есть. Организм, зараза, только и рад напомнить, кто была у него первая. И образами подкрепил касательно того, чего она с ним творила.
Обрадовалось тело, воспряло, привстало, ярко обозначив отдельные части тела. Выпирать даже что-то начало. И так вдруг хорошо стало от тёплых пальцев, и губ умелых, что Боря невольно подумал: «А чего это я так напрягаюсь?».
Расслабился сразу усталый сантехник. А когда сопротивляться перестал совсем, и Снежана успокоилась, всю прыть с преодоления на похоть направив, резко напрягся и в прогибе проститутку бывалую с себя и скинул. А чтобы точно намёк поняла, пока с кровати на пол катилась и рухнула, добавил даже:
— Снежана, ёб твою мать! Нашла время! Дел по горло, а она о сексе думает!
Она тут же подскочила, сгруппировавшись как мячик то ли резиновый, то ли даже латексный. Всё-таки человек с латексом имел дело гораздо чаще.
— Ой, Боря, да какой секс? Так, баловство одно. Накатило что-то. Дай, думаю, напомню.
— Не надо.
— Ой, а я смотрю ты прямо деловой стал. Джип у него в гараже стоит… или чинишь чей-то? — заявила она восторженным голосом, грудь обратно в безмерный бюстгальтер заправляя.
— Да какой теперь джип? — только отмахнулся Боря, включил свет и под струи давно нагретого бойлером душа встал. — Хера толку с джипов в такую погоду? Мне бы танк. Да я не танкист ни разу!
— А что тебе не так с погодой?
— Так снег же! Замело всё! Ни выехать, ни проехать.
— Тю, — сказала Снежана, поправила уже парик и вновь по лестнице полезла. Обратно, показав на прощание объёмный зад. Когда нога только встала на первую ступеньку, из-за джинсов даже стринги показались, так похожие на парашютные стропы.
Но Боря только головой тряхнул, отгоняя наваждение. Лишние это мысли, лишние!
Чем она там внизу занималась, он даже боялся себе представить. Но предпочёл тянуть время, сначала как следует помывшись, затем постирав вещи, а следом даже в сауну давно прогретую зашёл и вещи те вокруг себя на полочке разложил. Чтобы в них же и одеться, когда в мир обратно пойдёт.
«Всё-таки в Лиде надо пробиваться обратно», — посоветовал внутренний голос: «Контейнеры, вон, отдать. Помыть даже. Ну и на работу неплохо бы позвонить. Волнуются люди, наверняка».
Боря выдохнул долго-долго, затем вдохнул горячий воздух сауну и вдруг вспомнил, что без автомобиля ему никак. Всё-таки у Олафа жена в аэропорт скоро прибудет. А кто её ещё встретит, кроме него? Никто о ней и не знает даже. А муж-дебил где-то с цыганами подрался или с бомжами на щелбаны спорит. Всякое может быть. Не любит немца зима.
Прогревшись и просохнув, он пощупал одежду — сырая. С ходу свалить не получится. Здравствуй, халат и носки-тапочки!
Однако, Боря набрался решимости поставить чайник на газовой горелке внизу. Надо запарить лапши. Её пачки покоились в бич-пакете на случай войны. В количестве двух десятков вместе с супом-пюре, чипсами и уже окаменевшим печеньем. Сколько он не заглядывал в тот пакет? Пожалуй, всю осень.
«Варианта только два, либо сгрызёшь это всё всухомятку, либо снова идти к стоматологу», — прикинул внутренний голос.
А Боря, суетясь у плитки с обратной стороны автомобиля от печки на дровах, вдруг понял, что Снежаны на первом этаже нет.
Осторожно выглянув в дверь, он невольно челюсть уронил. Баба с лопатой уже курку сняла. Но не для стриптиза, а сугубо для практических занятий. Пока из кармана на снегу из той куртки парик торчал, Снежана в снегоуборочную машину превратилась. Делая эффектный выпад с выступом то на левую, то на правую ногу, она оставляла за собой широкую просеку в снежном завале.
Боря с удивлением посмотрел на бетон под ногами. Площадь у ворот и два десятка метров до дороги была вычищена. Там едва ли оставалось на палец снега. Шкрябанье лопатой по полу не давало соврать.
От самого же дворника, что трудился на закате, со стороны только голова видна. Она широкого, но размеренно дышала полной грудью. Экономила сила, но в то же время трудилась так, что и трёх Максимов Витальевичей было бы мало. И судя по алым, пышущим здоровью щекам, останавливаться и падать в обморок от гипервентиляции лёгких Снежана даже не собиралась. А как её зовут на самом деле, он понятия не имел.
Толстая проститутка не перестала его удивлять. Но если раньше она всего лишь обнесла его и потом вытрахала обратно все вещи, то теперь он мог спокойно попить чая, подкрепиться лапшой, одеться и обуться, и либо выйти и сделать ей предложение (всё-таки такая баба в хозяйстве пригодится), либо дать ей то, за чем она пришла.