С кляпами она не раз имела дело. И если те не держались ремешком на затылке, толку от них было мало.
«Видимо, опыта маловато. Ничего, подучу. Не всё сразу», — подумала Татьяна за одну ситуацию и тут же додумала за другую: «Бог терпел и нам велел».
Не то, чтобы её резко поразил Стокгольмский синдром. Но исходя из разговора она поняла, что ищут какого-то совсем другого человека. А этот человек всё-таки Хруща ловил. Но то был мужчина. А как женщина — она у него первая в задержанных. Понять можно. И если этот человек додумается в сумочку заглянуть и проверить паспорт, то даже дёргать людей в форме не придётся.
Впрочем, и против людей в форме Татьяна ничего не имела. Конечно, если не ряженными нагрянут, а тоже прибудут строгими и мужиками себя проявят.
«Групповуха или ролевуха?» — даже подумала Татьяна и снова улыбнулась украдкой. От всех пережитых впечатлений даже внизу живота потеплело.
Вот жизнь! Всю ночь разочаровывалась в одном мужчине, откровенно тоскуя от его нелепых попыток давать ей указания и нежно шлёпать по попе, но уже поутру наткнулась на свой персональный идеал. Который кричал, заламывал и даже угрожал. А от тех угроз только мурашки по телу. Но — приятные.
Боря, конечно, идеалом прежде для нижних женщин не был, но зато был ответственным гражданином. И по чужим сумочкам не лазил. Мама учила его, что «всё чужое для него проклято». А вот исходя из религиозного значения этой фразы или чисто практического — поди разбери. Но чтобы доходило как следует, папа всегда добавлял предложение-расшифровку: «не трогай чужого, иначе пизды получишь!». И всё сразу понятно становилось.
Для этого папы в семье и нужны. Для ясности, а не чтобы какую-нибудь розетку чинить или кран менять. Вот что значит — во истину полноценная семья. Когда папа дополняет маму, и дети понимают всё не с одного, так другого бока. Такой семейный колобок получается.
Боря, однако, не был грубым по жизни и решил со смирной девушки слезть. А чтобы в лицо не вцепилась, снял ремень и руки ей стянул. Поднял рывком. Усадил за стул. И даже рывком сорвал белую шапку.
Сердце ёкнуло. Ведь под шапкой той рыжие кудри. Причёска точь-в-точь как у Наташки.
«Но Новокурова давно открывает мир других мужчин!», — уточнил внутренний голос. И Боря вновь скорчил недовольную рожу. Сонная и уставшая, так походила на маску на Хэллоуин.
— Как тебя зовут? — обронил хриплым голосом Боря, попутно ставя чайник. — Глори? Холли?
«Глори-холл?» — подумала Татьяна и снова невольно улыбнулась: «А человек-то в Теме!».
— Татьяна, — представилась Татьяна Юрьевна, так как наконец прозвучал прямой вопрос. — Но для вас могу и глори холл опробовать.
Она то прекрасно знала, что это всего лишь дырка в помещении. Достаточно широкая, чтобы в неё член пролез. Иной раз и не знаешь кто по ту сторону перегородки или стенки стоит. Загадка, то есть.
— Не надо ничего пробовать! — возмутился Боря, включив режим перевоспитания человека ещё до приезда участкового и прочей полиции. — Надо по-человечески жить, работать, семью создавать и растить! Без этих вот всяких… путей обходных.
Сердце Татьяны затрепетало. Она ведь как раз о том же самом думала. Семья, строгость, служение. Ведь чем дольше её в семье к послушанию приобщали, тем больше в ней накапливалось любопытства. Так с первыми годами совершеннолетия в извращения подалась, а с годами к БДСМ пришла. И сделала вывод, что послушание ей по душе. Но готова подчиниться лишь строгому мужчине. Такому, как папе. Чтобы и ремнём по голой заднице бил и кричал, но ещё в отличие от папы, и сексил во всех позициях, вне зависимости от наличия головной боли или степени готовности борща.
Татьяной Юрьевной плохого человека не назовут, всё-таки. Всё будет успевать. И по хозяйству, и на кухне, и в постели. Ну а, чтобы не разочаровать мужа на практике, в теорию сначала углубилась, а потом опыта набиралась.
Пригодится в семейной жизни.
— Как скажете, — ответила Татьяна, едва не добавив «господин».
Всё-таки такие вещи либо заранее обговариваются, либо душой принимаются. Если и так проявляет себя как доминант, то зачем повторяться?
Чайник закипел. Боря на девушку посмотрел с шапкой на коленках. Руки за руками связаны, но к стулу не привязана.
— Чай будете? — уточнил сантехник.
Когда заберут преступницу, ещё большой вопрос. А она всё-таки с мороза пришла. Может даже писать хочет. Но стесняется.
А Татьяна смотрит на человека и на лице столько сомнений. На тематических встречах же как бывает? Если человек доминант в образе, то до конца. То есть заботы от него или простой вежливости будет примерно один к десяти. На каждое вульгарное предложение, мат или приказ. Привыкаешь, а потом не знаешь, как и реагировать.