— Если бы умней был, в банки бы закатал. Стеклянные… хотя и в этом случае крысы крышку пожрут, если не закатывать, а пластиковые пиндюрить, — добавил Шац и перешёл на серьёзный тон. — Так вот, по части твоей командировки… готов слушать?
— Для тебя любая суета, — прикинул Боря, уже прикидывая как бы добиться пару-тройку внеочередных выходных у Аглаи.
«Дела идут в гору. А тут почти дело чести. Да как за дивиденды не подсуетиться-то?»
— Тогда бери мой Урус и перегони в Питер на продажу. Рядом со штабом музыкантов поставишь. Из газели выйдет человечек, расплатиться наликом. Возьмёшь сумку и на поезд. Ну или такси до Новосиба бери, но спать нельзя, сам понимаешь. Такая сумма к любой сумке ноги приделает.
— Понимаю, а чего продаёшь-то?
— Да на налоги посмотрел под конец года. Думаю, ну его нахуй. Я ж не Пригожин всё-таки.
— Продюсер или…
— Ой, Борь, заебал. Они все продюссеры, — отмахнулся Шац и ещё серьезнее стал. — Но это тема с тачкой так, побочная. С ветерком прокатиться. Ты ж просил развеяться. Вот и утраиваю тебе поездочку. Основная тема — другая.
— Какая? — ещё больше сосредоточился Боря.
Он слабо представлял себе, как будет таскать сумку с миллионами наличкой в чужом городе или не спать несколько суток в дороге без всякой подстраховки. Не мог даже понять, почему этим делом не займётся кто-то из Питера. Но тут Шац всё расставил по местам.
— Боря, ты же будешь проездом через Москву.
— Ну да, все дороги ведут в столицу.
— Не перебивай, — ещё более посуровел Шац, и судя по тону, бровью мог метать молнии. — Где-то там живёт моя внебрачная дочь.
«Где-то?» — очень хотел переспросить Боря, но не рискнул. Только сам стал мега-центром средоточия.
Уже почти точка. А может даже, молекула. Но зубочистку точно не просунешь. Потому что не положено. Вникать надо.
— Я не видел её с самого рождения, — огорошил Шац. — Знаю, что зовут Виктория. Фамилию мою дали. Найди её, Борь. У меня больше нет наследников. Ну, про которых знаю. А так не наследил. Выручи, брат. За мной не заржавеет.
— А… с чего начать-то? — удивился Боря. — Адреса? Знакомые?
— Да какие адреса-знакомые? Она родилась, когда я служил срочку. Мать умерла при родах. Родни никакой. В детский дом сдали органы опеки. Я как сунулся, ни жилья, ни прописки толком. На сумках жил. Потом в бизнес пошёл и походу далеко зашел слишком, не до неё было. А вчера ухом пулю поймал. И понял, что не так живу. Вроде всё правильно делаю, а… для кого? Где мои наследники-то? Наследницу хоть найди.
— А что ребята? Не смогли найти?
— Борь, у ребят другие задачи сейчас. Она может давно замуж вышла, переехала, померла, не дай бог. Я не знаю… просто попробуй найти. Адрес детского дома дам, может там чего посоветуют.
— То есть, Виктория Лопырёва? И всё?
— Виктория Матвеевна Лопырёва. На меня записали всё-таки. Ей чуть больше двадцати, Борь.
— А ты значит, Матвей…
— … Алексеевич Лопырёв, — договорил Шац. — Слушай, я понимаю, что это безумно сложно. Но может у тебя что-то получится. Жена у меня блондинка была. Может, это тебе как-то поможет. Или думаешь, в папку пошла?
— Посмотрим, — вздохнул Боря, понимая, что искать придётся иголку в стоге сена. — Год рождения знаешь?
— 2002.
— А месяц?
— Ноябрьская, скорпион. Дубак был, пиздец. Как сейчас помню. Лизу как раз в больницу положили с воспалением. Антибиотики, тут роды начались. А она ослабевшая. Наложилось… короче, не спасли, — вспомнил с тоской Лопырёв. — Так ты поможешь? Пошукаешь дочу мою?
— Конечно, помогу, брат. Какие вопросы? — сказал Боря.
— Не, Борь. Ты не подумай. Я не всю жизнь по коттеджам жил. То блядь, стреляют, то покушаются, то подрывают. Опасно со мной было. Понимаешь? Её бы первой шальная пуля нашла. А так вроде как бесстрашен, но… увы, не бессмертен. Она — моё наследие. А я хер знает. Сегодня жив, завтра «груз двести». А кому? Чего? Никому и ничего. Понимаешь?
Боря вздохнул и добавил:
— Понимаю. Ты там воюешь за нас, а я тут сижу, прохлаждаюсь под чай с пирогом. Посылку, кстати, получили?
— Получили. С десантурой под Бахмутом раздербанили, — ответил он и сделал голос потише. — Скоро заходить будем. В Артёмовск переименовывать. А ты вовремя. Хули пацаны на этом сухпае уж год сидят с самой Гомельской операции… Слыхал про Гомельский десант?
— Слыхал, — ответил Боря.
И вдруг стыдно стало, что не там, не с мужиками. А здесь, на светлой кухне, в тылу, ест выпечку. На мягком сидит. Ещё и ноги в тепле и сухости вместо грязи окопной. Да и на голове каски не видно.
«Шац в Артёмовск заходит. Стасян где-то в окопах Запорожья, а я думаю насчёт того, что подумает риелторша, если снова на пару дней пропаду», — прикинул Боря и вдруг стыдно стало.