Но судя по виду сантехника, Борю устраивало, что теперь чаще пили сок, чем коньяк. Он лишь подливал вина девушкам, не пролив и капли на белоснежную скатерть. А те расцвели за столом и попеременно смеялись и плакали. В зависимости от контекста, который менялся так же часто, как темы разговоров.
«Так вот она какая — другая жизнь?» — стучало в голове Богатырёва. Уж сколько раз они на пару с мозгом задумывались о сторонах той жизни. Побывав и на дне, и на поверхности. А какая конкретно она — не сказать.
— А чего не женился ещё? Такой красавчик! — заметила Вика открыто, подставляя бокал под бутылку, так как жизнь в элитном доме ещё не означала элитные манеры.
— Жду ребёнка… ребёнков, — поправился Боря и вздохнул. — Пока и не знаю, на ком женится. Все такие хорошие. И меня вроде хватает. Но… не принято же, чтобы… две жены было. Или… больше.
Лариса кивнула с пониманием, Вика улыбнулась.
А Володя поднялся и заявил:
— Опять двадцать пять! Так мы не единственная семья, которая пытается решить демографическую проблему? По-своему, конечно, но… решаем же! А?
— Я тоже хочу ребёнка! — резко призналась Вика и с тоской посмотрела на Володю, потом на Ларису, словно за разрешением.
Глобальный пригляделся к этой юной особе. Ей лет двадцать с чем-то, как и говорили.
«Самое время, раз желание есть и возможности», — прикинул внутренний голос.
— Уверен, у вас всё получится, — тактично добавил сантехник и поднял за это тост из сока, прикусив сырком.
На вкус неплох, хотя бы потому, что каким должен быть вкус — хрен его знает. И как выглядит заграничный сыр Глобальный тоже не знал. А значит, импортозамещение сыграло на руку.
«Макдональдсы же поменяли. И тут смогут», — добавил внутренний голос.
Володя, вдоволь наслушавшись тишины, дёрнул по струнам и просто запел:
Повстречались как-то раз
депутат и пидорас.
Один за щеку берёт,
Другой законы издаёт.
Оба родине нужны.
Действия их так важны.
Без обоих нам не жить.
Как работать и дружить?
Градус чтоб понизить в раз,
заявляю без прикрас.
Срок не шейте тёте Зине
Дело было в Украине.
Уточню для всех рабочих
Или «на» неё… короче!
Дайте людям просто быть.
Жить, работать, говорить.
Охуели что ли в раз
Депутаты, пидорасы?
Бизнес, нефть, дровишки, газ,
Уголь, трубы, унитазы.
Всё в Европу путь закрыло,
И вообще пиздой накрыло.
Чумкой пидоры болеют,
Депутаты же добреют.
Сунься — в миг получишь пулю.
Там — своё, и в ус не дуют.
Только главный пидорас,
Охуев от всех прикрас,
Пустит дозу по ноздре.
У него «спокійно все».
На берёзе не повесить,
Хоть давно народ он бесит.
Лариса резко поднялась и взяла Богатырёва за руку. Глядя прямо в глаза, обратилась:
— Володь, у меня есть отличный психолог. Тебе помогут.
— Помогут, Ларис? — словно сразу не понял он. Но отложив гитару, всё же поднялся. — А кто остальным поможет? Мы в эпицентре урагана, ёбаный в рот! Эту бурю невозможно обойти, невозможно объехать или перепрыгнуть. Её можно только пройти насквозь, двигаясь вперёд шаг за шагом. Мы тут жрём сидим и кайфы ловим. А там не выпускают из рук телефоны. Там столько задач и поисков их решений, что порой кажется, будто телефон можно заряжать пальцами. Это при том, что никому нельзя телефоны! Понимаешь, меня? Нельзя! Опасно. Но хули нам те опасности? Мы с ними одно целом. Мы выполняем задачу вопреки.
— Всё выполняют! — ответила Де Лакрузо. — Все на своих местах!
— Лариса, блядь! — стоял на своём Богатырёв. — Нет времени откладывать. У войны нет выходных, обстрелы ждать не будут. Там всё быстрее. И происходит это прямо сейчас! Это ты понимаешь?
Лариса кисло улыбнулась, как пожилой ангел, что давно устал от людей. В глазах только намокло. И едва заметив это, Богатырёва как молнией прошибло. Он подскочил и пошёл в другую комнату. Споткнулся. Застыл. С трудом поймав равновесие, пошёл снова. Медленно, словно ничего не произошло и тело по-прежнему слушается, как и раньше.
Аппетит у всех тут же пропал. Снова тишина. Но уже не лечит.