— Ну… где-то так, — ответил Боря, не зная вообще никаких важных цифр по жизни, так как с трудом запомнил даже свой номер телефона с пин-кодом от карточки. — А что?
— А то, что мне тридцать шесть, — спокойно ответила Наташка и взгляд на букет в вазе перевела. — Вчера было.
Боря только рот открыл.
«Ой, бля-я-я-я! Забыл!», — сокрушался внутренний голос, но затем честно признался: «Хотя, даже не знал».
Глобальный пытался ощутить стыд и раскаянье. Возможно, сейчас появится внутренний резерв и рванёт из него колоссальной энергией. А он начнёт бегать по району, скупая цветы, шоколад и вино. Но… зачем?
— Любишь его? — только спросил Боря.
— Кого? — устало ответила она и на лице обозначились морщинки. А ведь раньше не замечал. Как не замечал и чуть подвисший подбородок.
Вроде самую малость, но есть же!
«За собой-то не следит», — добавил внутренний голос: «А дальше что? Сорок-пятьдесят и привет, Алла?»
— Отца, — спокойно добавил сантехник, то ли сидя в его майке, то ли майке Степаныча. Это если Ромину не принесла, конечно.
— Никого я уже не люблю, — призналась Наташка устало. — Надоели вы мне все пуще горькой редьки, Глобальные. Чего вот вам надо от меня всем, а? Одного родила, второго роди. А мне что с того? О тебе вздыхать или о нём помнить? Кому из вас рубашки стирать-то?
Боря вздохнул. Это состояние он прекрасно понимал. Возможно, ответь Новокурова как-то иначе, не поверил бы, а эти слова — точно в душу. Слишком много усталых людей на одной кухне
Глобальный только на спинке стула откинулся, на кухню посмотрел старенькую, но чистую. Там порядок. Посуда вымыта, тарелки блестят, открывашка без скрипа открывается и дверки кто-то подкрутил. Но что более показательно — банки стоят. Двух и трёхлитровые, вымытые. Словно кто-то куда-то их собирался приспособить, а не просто на мусорку отнести.
«Похоже, что обоим не всё равно», — отметил внутренний голос.
Боря вздохнул и сказал:
— Нравится эта квартира?
Наташка только плечиком дёрнула:
— Квартира, как квартира. Ни хуже, ни лучше, чем моя. Приятная двушка. Мебель только старенькая.
Боря снова кивнул и руками широко развёл:
— Дарю.
Она словно вообще мимо ушей пропустила. Переспросила спустя какое-то время:
— Что?
— Дарю, говорю. Квартиру, — уточнил Боря. — Только не тебе и не ему. А моему… сыну? Дочери?
— ЧТО⁈
— Мне без разницы, кто родится, — добавил русский сантехник. — Главное, что мой ребёнок. Я это точно знаю. Без всяких тестов. Так что живите спокойно с отцом. Жизни радуйтесь. Что там надо переписать, все перепишу. Сразу или как приспичит. За это не переживай.
— Боря, у меня есть квартира, — хмыкнула Наташка.
— Знаю. Но она Ромина, — не стал спорить Глобальный, только уточнил. — Мы же как по жизни хотим? Чтобы наследие наследникам! А он твой единственный наследник. Пока. Вот и оставь ему квартиру. Чтобы жил сам, своим умом и тебя не дёргал. А это — твоя теперь забота.
— То есть я теперь как королева-мать при принце-регенте? — уточнила рыжая, уже на зная расстраиваться или радоваться. — Или — принцессе?
— Да, — добавил Боря и пошёл в душ. И лишь когда вышел, чистый и вкусно пахнущий гелем со смородиной, добавил. — Конечно, в таком виде я квартиру своему наследнику не оставлю. Всё, что видишь тут, на свалку пойдёт. Ремонт «под ключ» будет. С иголочки. И мебель новая. Этим делом лично займусь. Чтобы, когда время придёт, у тебя никаких аллергий, и всего такого.
— Да какие аллергии? — чуть подобрела Наташка, мандаринку абхазскую на двоих почистив. Разделила поровну. — Держи.
Боря головой покачал и снова поделил, на троих. И ей две трети отдал.
— Всё должно быть по-честному! Мне, тебе и тому.
Она только живот невольно погладила и рассмеялась вдруг:
— Борь… ты дурак, пиздец.
— Я знаю, — ответил он, вроде улыбаясь, а глаза намокли.
Вроде и рад, а душу терзают внутренние демоны. Тело делает вид, что всё в порядке, улыбается, а внутри не спокойно. Ты вроде смеёшься, а сам плачешь глубоко внутри. И сколько угодно можно делать вид, что всё в порядке. А не всё. И не в порядке.
«И тем более, не у тебя», — уточнил внутренний голос.
С другой стороны, Степаныч не говорил, кто именно у него квартиру должен купить. Так что сразу двоим поможет. Наследнику и наставнику. Боря очень надеялся, что однажды и они подружатся. Что поживёт ещё Дедов, повоспитывает. А батя с Наташкой пока на её квартире на время ремонта поживут. Роме всё равно некогда будет дома ночевать, как со студией движения начнутся.