«Вроде должен быть с колючками», – ещё подумал Боря, повертел его в руке в небольшом горшочке и обратно на подоконник поставил: «Может, болеет?»
Взгляд ответственного приходящего цветовода в это время зацепился за происходящее в соседнем дворе. Увидел в окно, как из трубы в беседке шёл дым, там стоял шашлычник в поварском фартуке и это было совершенно нормально. Но рядом с беседкой дрались Шац с Лаптем, а Боцман лаял до хрипотцы, раскидывая слюни вокруг. Он словно так и не решился, в кого вцепиться первым.
– Что там за хрень творится?! – воскликнул Боря, поставил лейку и побежал на улицу.
Когда сантехник достиг соседнего участка, Шац с Лаптем уже несколько подустали. Они выдохлись, но всё так же ответственно ломали друг другу лица.
Удар следовал за ударом. По очереди. Оба стояли обнажённые по пояс. Один был в камуфляжных штанах и берцах, так и не успев переодеться, другой в деловых брюках и зимних ботинках на меху, которые не торопился менять на демисезонную обувь. Потому что погода в марте что-то среднее между январём и маем, но порой даже на дню.
Стасян с вялым интересом посматривал на драку через плечо. И всё больше следил за шашлыками. Только отвернёшься – подгорят же! А драк он видел не мало. Но ещё ни одна никого не накормила.
– Мужики, вы чего не поделили? – возмутился Боря, едва прибыл на место.
Как известно, двое дерутся – третий не лезь. Разве что два на два сойтись, но Стасян слишком занят, смотрит с ленцой. А тут полезешь, так ещё и от ротвейлера отхватишь.
«Шансы за день получить не только по шарам удваиваются», – заметил внутренний голос.
– Чего-чего! – сплюнул кровь Лапоть, вытерпев очередной удар и не спеша начинать свой. – Этот олух делает вид, что меня не знает.
– Так он это… – попытался с ходу объяснить Глобальный и даже с укором посмотрел на крановщика.
Но тот даже не подозревал, что должен был рассказать какому-то незнакомому мужику секрет Шаца.
– Да помню я тебя, ебанько ты одноразовое! – ответил Матвей Алексеевич, сам прояснив ситуацию. – Просто не замечаю. Как ты меня не замечал почти четыре месяца.
– В смысле не замечал? – возмутился Лапоть и в очередной раз по лицу оппоненту заехал. – Ты берега попутал? Ты сам сказал, не звонить и не писать, пока сам не выйдешь на связь. Накроет мол, наведу. Я и… переживал. Просто тихо переживал. Потихонечку.
– Это ты попутал! – не остался в долгу Шац и смахнув кровь с рассечённой скулы, сам врезал и добавил голосом. – Где посылка? Звонки? Письма? Боря вон целый контейнер гуманитарки прислал через пацанов. А ты, хуй с ушами, даже тёплые носки не мог выслать? У всех кореша как кореша. Посылки хотя бы раз в месяц, свечи, открытки. А мой братан гнилой оказался. Свечки не мог окопные сделать? Тупо воск плавишь на фитиль в центре в банке из-под любой сайры! С этим бы даже ты справился, уебан ты пиздоголовый.
– Слышишь ты, придурок! – хмыкнул Лапоть. – Я Князя осаждал по бизнесу! Не то вернулся бы ты не к частично урезанному бизнесу, а к разбитой тыкве. И без кареты. Ещё и в долгах, учитывая размер платёжки на твой дом.
– Какого ещё князя? – возмутился Шац. – Олега «Вещего»? Игоря «Старого»? Или может, князя Шуйского? Что ты городишь?
– Ты совсем мозги растерял? – удивился Лаптев. – Князя!
Оба застыли, не понимая друг друга.
– Так ловко с темы ещё никто не соскакивал, – добавил Лапоть.
Боря вздохнул. Похоже, самому рассказывать придётся:
– Мужики, давайте за стол сядем и поговорим, да?
– Блядь, у меня там греча горит! – вспомнил Шац. – Идём, говно ты бесполезное. Салатики хоть настрогаешь… если пальцы себе не отрежешь нахуй. Чмо ты безрукое.
– Сам чмо, – ответил Лапоть и немного подумав, добавил. – И ебанат. Но я скучал, братан!
И они обнялись сначала, как старые знакомые, а потом похлопали друг друга по плечам и подхватив снятую одежду с лавок, пошли в дом. Умываться и спасать продукты на плите.
«Похоже, дружба всё же дороже обид», – прикинул внутренний голос.
– Борь, присаживайся, – донеслось от Стасяна. – В ногах правды нет.
Он как самый спокойный человек на земле лишь монотонно переворачивал шампура и соусом поливал, чтобы зажаристее выходило, но не подсыхало. Запах такой одуряющий пошёл, что пёс полностью проигнорировал хозяина.
Боря и сам заметил, что Боцман предпочёл на улице остаться, а не домой идти. Дом собаке уже надоел. Там никогда не пахло шашлыками. А здесь всё-таки жаренный кусок обещали… когда остынет.