– Братан, ты всё насытиться не можешь? – спросил Боря, присаживаясь рядом.
Привыкнув ко многому по жизни, крановщик делил котлету ложкой. А закинув очередную порцию в рот, ответил что-то своё, чтобы в обжорстве не обвинили:
– Говорят, евреи сорок лет в пустыне манкой питались. И ничего.
– Манкой? – переспросил Боря.
– Ну, «манна небесная», да? – напомнил Стасян.
– А, ну да. Наверное, – добавил Боря, толком не разбираясь в пищевой дифференциации и со времён «гаражной жизни» по привычке поедая всё, что переваривается. – А что?
– Так манка – самая пустая из всех типов каши, – резко и без подготовки просветил крановщик. – Железа в ней мало и прочих полезных веществ. Даже клейчаткой не богата.
– И что?
– А то, что питались бы сорок лет гречей – больше бы пользы было! – добавил в просвещении крановщик, закинул последний кусок котлеты в рот с оставшимися ядрышками и вдруг замер.
И тут Боря вспомнил первый и пока единственный звонок Зинаиды из Израиля, через пару дней, как прилетели и обустроились. Уж она его о местных порядках в курс поставила.
– Это почему-то не помешало евреям сорт вяленных виноградов вырастить, – рассказал сантехник.
– Как это «вяленных»? – прищурился Стасян, помня лишь маринованные мандарины из банки с закаткой и те, что на кустах растут. Обычными.
– А вот так! – хмыкнул сантехник и объяснил. – такие помидоры как расти начинают, трескаются. Сквозь трещины четыре пятых всей влаги испаряется. И они подсушиваются и вялятся естественным образом. По пути люди их с куста уже вяленными собирают. И не надо досушивать или солить. Бери, да ешь. Или морозь и продавай. Никаких консервантов не применяют. А ты говоришь… манка. Не в манке дело, а в человеке. Кто из пустыни оазис делать умеет, нигде не пропадёт.
Стасян решительно отодвинул тарелку и ложку:
– Слушай… кажись, наелся.
– Ну слава богу, – хмыкнул Боря и по плечу корешка похлопал.
– А у японцев вообще квадратные арбузы есть, – добавил Лаптев. - Они их в контейнерах пластиковых выращивают, те форму и принимают. Такие гораздо удобнее в транспортировке. Их как ящики складывают, а не друг на друга кидают. Но нам-то что? Нас и стандартные помидоры с арбузами устраивают. Сезонное же всё в основном. И так съедят!
Тут все разговоры вынужденно прервались. Так как Стасян перестал жевать, руки раздвинул и как заорёт:
– Теперь я – всемогущ!
Мужики даже играть в теннис прекратили, застыли. Только Шац обронил:
– Так, этому больше не наливать.
А Стасян только поднялся следом, ракетку забрал у Лаптева, мячик следом протянутый взял у Шаца и ка-а-ак треснет по нему ракеткой.
Лапоть как от пули под стол пригнулся. Мячик, что в обычной жизни весит всего 2,7 грамма, если сделан из целлулоида или пластика с диаметром более 40 миллиметров, буквально просвистел над ухом и в стену врезался.
Но не отскочил!
Мужики повернулись к стене, а мячик, что в обычной жизни спружинить должен был и обратно полететь, в стену… вплющился!
Пригляделись, а он как будто растёкся, как тесто по сковородке под оладушек.
– Дай сюда, неандерталец! – первым среагировал Лапоть и у Стасяна ракетку забрал. – Ты с какой скоростью мячик вообще ударил, что его как под прессом о стену раздавило?
Стасян только поморгал в ответ.
А Шац тут же добавил, взгляд Глобального перехватив:
– Боря, ну его нахуй. Вези этот объект таинственных опытов сибирских учёных обратно в деревню, пока на территории все живы. Так хоть что-то целое до лета останется. А его уже не спасти.
– Ты только глянь на него, – забурчал следом и Лапоть. – Использует супер-силы не по назначению! Слышь, неандерталец. Присказки не знаешь, что ли? Покушал – отдохни!
Крановщик тут же надулся и сел обратно на лавку, щёки округлились.
– Стасян, не шали! – тут же возмутился сантехник в унисон с мужиками, но вспомнив о своей проблеме, добавил. – Я отвезу его. Но только завтра. Там же часа три ехать. Куда в ночь с такими… – тут он на полотенце взгляд опустил, посмотрел и договорил. – Короче, я сейчас к доктору. А там тишина нужна, как в библиотеке. Посидите ещё с ним ночку.
– Не, ну базара нет, – тут же сменил гнев на милость Матвей Алексеевич. – Ночь ещё продержимся. Если спать не ложиться, есть шанс уцелеть. А этого попробуем уложить.
– Что, Стасян, – добавил с усмешкой Лаптев. – По кефирчику и спать?
Крановщик тут же поднялся и пошёл в бассейн. Остывать.
Глядя на его широкие плечи и спину вслед, Шац поделился наблюдением: