Очнулся сантехник лишь несколько минут спустя, когда шок прошёл. Тут-то и заметил, что руль крутит, а судя по спидометру, гонит по трассе Шумахеру на зависть.
На заднем сиденье девушка в голос ревёт. А рядом Шац бормочет:
– Тише, Боря. Тише! Мы же не на БТР в поле от обстрела уходим!
Посмотрел Глобальный в зеркало заднего виденья только. А там всё так же девушка без руки. Проморгался, но ничего не изменилось. На глазах её столько влаги, что сердце в тревоге сжалось.
«Это ж какой крепости у тебя челюсть теперь отказывается, что на раз девушке руку отломал, пока тебя била?» – тут же заявил внутренний голос: «От Стасяна дури набрался, что ли?»
В дальнем свете фар мелькнула фигура человека! Пришлось ударить по тормозам.
Это была женщина в полушубке, с чемоданом, понуро бредущая по трассе по темноте в вечность.
Тормозной путь метров триста вышел. И всё равно Боря чуть её бампером не коснулся.
Только затормозить-то затормозил, а вот девушка с заднего сиденья вперёд улетела. В панике пристегнуть забыл! И если бы не распухшее плечо Шаца, сама бы снарядом лобовое стекло пробила.
Шац девушку задержал. От удара, однако, так матом крыть округу стал, что уши вяли. Но Боря на адреналине мало обращали внимание на то, что происходит в салоне. Он смотрел на дорогу.
А там повернулась женщина с чемоданом на свет фар. И сама в ответ так же материться начала.
Шац матерится. Дама матерится. Вроде каждый сам по себе, но отлично друг друга дополняя. И слова не дают вставить.
За эту минуту Боря с трудом, но в себя пришёл. А вот девушка на заднем сиденье от удара отключилась и затихла.
Выйдя из салона, чтобы проверить наружу, сантехник тут же на Вишекну и наткнулся. Жену полковника.
А у той лицо прежде было заплакано, а теперь глаза горели. Как языком с Шацем зацепилась, так остановиться не может.
– Елизавета Валерьевна? – только и спросил Боря. – А вы что тут делаете?
– Да уж известно, что! – рявкнула та в ответ по инерции. – Бегу, пятками сверкая! Так как такси к нам ехать в ночь любой отказываются. Не выгодно им! Так бы и бежала, пока вы меня сбить не вздумали. А я была о вас другого мнения, Борис!
Глобальный тут же покачал головой. Он, мол, не такой. Он – другой. И вообще душа нараспашку. Только и делает, что спасает всех вокруг, когда о доме должен думать.
– Ну что вы? Я же не нарочно… вас подвести? – залепетал сантехник и дверь заднюю распахнул, приглашая присесть, раз всё по пути.
Но едва дверь распахнул, Сашка и выскользнула на обочину, как плакат на тему «вот что бывает, если не пристёгиваться в движении».
– А-а-а! – закричала Вишенка, в первую очередь в тусклой подсветка салоне среди прочей темноты на трассе отметив, что человек без руки.
Лицо в тени, не видно деталей. Одна щека только и виднеется. А та заплакана вся.
«Её уже пытали!» – мелькнуло в голове женщины: «А теперь и до меня доберутся?! Проклятый Вишенка!»
Бросив чемодан на дороге, она тут же стремглав в лесополосу и побежала. Даром, что на каблуках.
Пришло к жене полковника осознание, что мстить муж намерен. Своих в форме пачкать не стал, но сантехника – нанял. Стороннее лицо. На него не подумают. А какая разница, кто её в ближайшем лесу прикопает? Люди в служебной или рабочей форме?
– А-а-а! Убивают! – кричала Вишенка, всё дальше удаляясь от трассы и всё больше элегантный полушубок в дикую шкуру превращая, пробираясь среди кустов, снега, грязи и веток.
Боря и рад бы за ней рвануть, но дама на обочине бездыханная и бледная лежит, словно всю кровь потеряла. А Шац в салоне кричит так, что всякий оглохнет. Ещё и с теперь таким, что больше наплечник латного доспеха похоже.
Тогда в Глобальном от всех переполняющих его эмоций рациональное мышление открылось. И оно подсказало, что помочь двоим важнее, чем одному.
«Ещё и чемодан прихвати, чтобы обратно не тащила», – тут же посоветовал внутренний голос: «Потом отдашь Брониславу Николаевичу».
Глобальный чемодан забрал, в багажник сунул. А прежде этого охранницу обратно в салон вернул и как следует пристегнул. И под новые трёхэтажные маты снова в город поехал, подчеркнув для себя новое выражение «хуёво напиздиевертили, пиздатей хуярить надо».
Сердце стучало тревожно. Но о себе по пути сантехник меньше всего думал. Притихла боль в тестикулах, на задний план подвинутая адреналином и ладно. А раз возобладала общественная польза над личными потребностями, то так тому и быть.
– Сейчас, Шац. Держись, – бормотал Боря, вновь нарушая скоростной режим. – Сейчас доедем, там и подлечат.