– А другие уверены, что мир семь тысяч лет как возник, – тут же добавил Боря, исходя из дат «от сотворения мира». – Всего.
– Пусть! – уже во всю махал ложкой крановщик, запаренную кашу перемешивая. –Пусть будет так. Главное, чтобы друг с другом не спорили и даже не пересекались. Это разный тип людей. Каждому своё. Теории, практики, вера, доверие.
– Но ведь в сумме всё равно «прах мы и в прах обратимся», – пробурчал Боря, хлеб с маслом подъедая, но и про статьи не забывая на ноутбуке.
– Да, как бы мы не жили, ради чего бы жопы не рвали, но прах тот – из частиц остывших звёзд появился! – дополнил Стасян. – А мы – меньше, чем ничто в масштабах Вселенной. Но даже на этом микроуровне умудряемся друг другу поднасрать и какие-то гонки устраивать. Что мы за люди вообще? А? Одна планета. Одна доминантная форма жизни. А делаем ли мы мир вокруг лучше? А вот нихрена! Делаем только хуже. Себе, животным, врагам, природе, снова себе. Потому что тяжело нам от этого бремени, Боря. А ни на чьи другие плечи не переложить. Ещё хуже будет. Похерят. Вот те крест!
Боря аж замолчал, слов не находя. Только в глазах уважение мелькнуло. А на губах вопрос возник:
– Стасян, ты вообще кем был в прошлой жизни?
– Думаю, таким же ебланом, – признался крановщик. – Но ещё и с чумой в обнимку. Или от гангрены умер. Ноги. До сих пор нога ночами чешется. В районе пятки.
В этот ответственный момент оставалось лишь хлебнуть на пару кофе. И оба снова себя людьми ощутили. Но тишина повисла лишь на мгновение. Потому что телефон зазвонил снова. А там подсвечивается уже «Вика Лопырёва».
– Вика, привет! – ответил сантехник, взбодрившись.
Всё-таки кофе крепкий сварил. Но если выбирать между ударами алкоголя по голове и кофеина, то Глобальный предпочитал такое, мягкое воздействие.
– Боря, привет. Я послезавтра прилетаю. Сможешь меня встретить? Я что-то до отца дозвониться опять не могу. Всю ночь не спала, звонила, а без толку.
– А, так он спит, – тут же придумал Боря, выгораживая Лопырёва. – Ночь была бурной. Праздновали возвращение. Конечно, встречу, Вик. Не переживай, – ответил сантехник, пытаясь понять, где Шац.
Но мог понять лишь где его пёс. И судя по отношению, тот явно к нему охладел.
– А Лариса Борисовна где? – тут же поинтересовался Боря.
– Как обычно. Захватывает мир, – донёсся такой тон от блондинки, что сразу понятно – сарказм. А как понятно – не понятно. Интуиция!
«Иногда надо просто верить своим ощущениям», – тут же вмешался внутренний голос, но лотереи не бери. Наебалово это всё. Легализованное.
– А Володя где? – добавил Боря.
– На реабилитации, – донёсся уже довольно ровный голос в ответ. – Его просили не трогать, пока в себя приходит. Вот я и дистанцировалась. В основном с роднёй время проводит. Но уже подумывает выйти на работу.
– Я рад, что он восстанавливается, – добавил Боря, уже собираясь подлить себе ещё кофе, но тут на улице послышался… взрыв!
Стеклянная чашка выпала из рук, а по стёклам как ударило. Но только в прихожей задрожало больше прочих. Сухо щёлкнуло и паутинкой разбежалась трещина.
«Это его ты поменял не так давно, сэкономив, когда бронированное не нашёл», – тут же напомнил внутренний голос.
– Вик, ты мне сообщением рейс скинь, я заберу… надо бежать! – скороговоркой проговорил Глобальный, уже спеша в коридор и следом отключил связь.
Они со Стасяном резко дали старт на улицу, не зная, что и думать. А за баней дым стоит столбом. Белый.
Оббежали только строение, а там Шац стоит над свежей воронкой и в нутро заглядывает.
– Здорова, мужики! – послышалось от него. – Не разбудил?
А сам стоит, улыбается. Ни тревоги на лице, ни забот. Ещё и глаза светятся, как и у одной дамы, что вновь в будке на КПП смену взяла. И протез приладив, песенки напивает под нос, да конфеткой закусывает. Пропало желание мастурбировать у неё. Но желание жить только укрепилось.
Это Шац мог сказать наверняка, так как будто незримая связь между ними протянулась. А пока тянулась, новые формы памяти создавая в голове вкупе с привязанностью, вспомнил резко Лопырёв, для чего впервые участок в глухом лесу у министерства обороны в числе первых выкупил… Золота в его недрах было изрядно!
Неглубокого залегания, от трёх до сотни метров жила, считай. Копай, да намывай. Хочешь – обогащай вдобавок, но там уже без спецоборудования сложнее породу отделять.
Шац сложности не любил. Но металл детекторы пищали по всему лесу, куда не сунь. Решив не размениваться по мелочам, так и приобрёл участок пять на пять квадратных километров.