Домывая последнюю тарелку и сонно глядя на убегающую пену в раковине, Боря вдруг понял, что паха коснулась рука. Главное, не его рука, а чья-то другая. Чужая и женская.
Мужчина опустил голову пониже. И воспользовавшись ситуацией, что пуза нет, а довольно прокачанный пресс ещё позволяет разглядывать хоть волосню в паху, с вялым интересом смотрел на ухоженную дамскую ручку. Она не большая совсем, но умело шарит под шарами и поглаживает крупнокалиберное орудие. То ещё не готово к бою, но уже навострилось. Оно и понятно — лишних ногтей нет, коротко стрижены, но и кутикулы убраны, а крем нет-нет, да попадают на кожу. От чего та выглядит мягкой на вид. Наверняка будет приятно, когда коснётся его кожи, проникнув под резинку штанов и тем более за ткань семейных трусов.
«Странная ситуация. Семейные трусы есть, а семьи нет», — вдруг сказал внутренний голос, разогнанный кофе, но приторможенный большой порцией пирога. И так это всё Боре двойственно показалось, что спросил.
— Соня, зачем?
— Как зачем? — прошептала она уже у уха, обнимая сзади. — Ты такой хозяйственный, а это надо… поощрять.
Последнее слово благодарная милфа выдала горячим дыханием на ухо, от чего по шее мурашки пошли. В спину уткнулись навострившиеся соски. Даже через майку понятно. А ещё по кухне пошёл тонкий-тонкий, но приятный запах женщины в том состоянии, когда хочет близости. И очень для здоровья надо.
Химия сработала в голове мгновенно! Подъёмный кран подскочил, как будто орда маленьких человечков затеяла стройку и уже кричала друг другу: «Ближе! Выше! А теперь — глубже надо!»
Боря домыл тарелку, закрыл кран и тщательно вытерев руки кухонным полотенцем, повернулся. Он не торопился по той причине, что прекрасно знал, что ни одна женщина не может удовлетворить мужчину так же, как…две.
Но приятная глазу картинка перед ним всё же предстала. Только повернулся, а Соня голая стоит! Ни намёка на трусики, бюстгальтер или халатик. Только заколка в волосах. Как будто к чему-то подготовилась заранее и всё сама для себя решила.
«Надуваюсь!» — как будто бы даже донеслось откуда-то ниже пояса.
А женщина оказалась простой и даже бесхитростной. Так как тут же присела на колени, решив показать, к чему именно готовилась. Словно прилежная ученица, показывающая домашнюю работу, она тут же потянула резинку спортивных штанов вниз, чтобы сразу перейти к сути.
Понимая, что сейчас пронзит её в глаз копьём, Боря сам присел и подняв под локти Соню, встал вместе с ней. Орудие упёрлось в живот, конечно. Но поговорить пока можно.
«Чехол не покинуло!» — обнадёжил внутренний голос.
— Соня, я просто благодарен тебе за пирог, потому и помыл посуду.
— Ну ты не только посуду помыл, — улыбнулась она и коснулась носом щеки. — Ты же помогаешь нам… девочки от тебя в восторге.
— Соня… — дыхание участилось, так как сердце ускорило ход и перед глазами начинала проявлять себя пелена. Больше всего на свете Глобальному хотелось раздеться и обнажив шпагу, ворваться в бой, тыкая во все щели, которые сможет найти на расстоянии вытянутой руки.
Хотя бы за пирог. Однако, перед глазами стояла и Рая. И стол её был ничуть не хуже, даже больше. И стиснув зубы, Боря рыкнул и снова в глаза Соне посмотрел. Пристально.
— Соня, ты делаешь это потому что прямо хочется и надо или потому, что… благодарна?
— Я очень тебе благодарна! — пошла в атаку женщина, начав покрывать поцелуями щетину на щеке, что появилась с утра в следствии большого количества тестостерона в молодом организме, потому целила ближе к губам, где помягче. — И… очень хочется, Боря!
Оборона крепости «имени Бориса Глобального» готова была пасть. И такими вдруг тонкими и зыбкими стали принципы. А когда за ствол схватили, так ещё и внутренний голос завопил: «Ну какие ещё обязательства? Кольца я у тебя пока не вижу! Только долговые браслеты. Ты же раб, по сути, Боря. Пользуйся моментом и поживи немного».
И он даже тоже немного начал отвечать на поцелуи. Но тут Соня допустила роковую ошибку, брякнув:
— Ещё и цветы всем подарил. Четыре букета. Ничего себе. Ты знаешь, когда в последний раз нам Егор цветы дарил? Всем — никогда. А мне в последний раз ромашки. Летом. На клумбе сорвал в соседнем дворе. А лицо было довольное, как у викинга-завоевателя.
«Блядь! Ну что мы творим, Борь? Уверен, что надо всех разведёнок с грузом на районе радовать?» — тут же справедливо возмутился внутренний голос таким тоном, что вообще не при делах и сугубо осуждает: «Дело даже не в том, что у неё трое детей. Они все — чудо. Но есть помощь тем, кому нужно, а есть это… ты сейчас просто трахнешь её и уйдёшь, как ни в чем не бывало ужинать с Раей?»