Не игнорируя, но отсекая все разговоры «на потом» одним взглядом, он прошагал до внедорожника среди спецназа, спортсменов и контрактников, кивнул Вишенке с Шацем, чуть дольше задержал взгляд на Стасяне.
— Помочь? — вызвался крановщик и тут же распахнув дверь без всякого ответа, пока пальцы перебирали брелок с сигнализацией.
— Кресло откинь, — попросил сантехник, так как рабочие профессии должны выручать друг друга.
Следом Боря уложил Наталью на переднее сиденье, после чего пристегнул и прикрыл дверь тихо, без хлопка.
Крановщик присмотрелся к корешу. Вздохнул. Конечно, понятно, что если рыжая, кудрявая и с довольно массивной грудью в беду попала, то надо выручать. Но мог бы и ему доверить. По-дружески. А сам бы здесь разруливал.
«Значит самая рыжая, самая кудрявая и грудь что надо», — понял Стасян и обратился к сантехнику напрямую. Но шёпотом, чтобы лишние уши не навострились:
— Слушай, ну я понимаю, что если даме с пышной грудью не застёгивать три верхних пуговицы, то губы можно не красить, но Рае-то что сказать при таких обстоятельствах?
— Как что? — не понял Боря, а потом как понял. — Скажи, что скоро буду! И… ты про глаза забыл. Глаза они тоже красят. Как в пустыне научились для защиты от песка, так и повелось. Традиция!
Оба застыли друг напротив друга. Один насчёт неожиданного исторического экскурса, другой насчёт благодарности. Но не одного же благодарить, когда все вокруг — заслуживают.
— Когда «скоро», Боря? — на всякий случай тут же поинтересовался крановщик, так как любил точность хотя бы до временного отрезка в час-другой, а этот ответ подразумевал интервал от «немедленно» до «к майским праздникам управимся».
— Да откуда мне знать? — хмыкнул Боря и с удовольствием нос почесал обеими свободными руками. — Как в себя придёт, сразу домой и рвану.
— Ладно, я прикрою, — улыбнулся Стасян. — Но по части ребёнка сам расскажешь, да? Мы и так… постарались.
Тут Глобальный носом-то и повёл. ППринюхался. От крановщика пахло не только куревом, но и костром. Как будто шашлыки жарил.
«Но не на ночь же глядя!» — возмутился внутренний голос и тут же объяснил: «Мангала рядом не вижу».
— Стасян, ты что… кафешку поджигал? — прошептал Боря, сглаза прищурив.
«Сейчас скажет, что не поджигал, просто с пацанами рядом стоял, пока они поджигали», — тут же предположил внутренний голос.
— Скажешь тоже, — хмыкнул крановщик и стрельнув у мужиков новую сигарету, признался в более интересном занятии. — Банки деду ставил.
— А не пиздишь? — на всякий случай поинтересовался уже Боря, так как ему очень не хотелось, чтобы друзья из-за него страдали.
На что крановщик тут же поправился:
— Точно… прадеду!
Вернувшись за руль, Глобальный тут же подушку пострадавшей под голову подложил, которую всегда возил с собой в чехле водительского сиденья. Ведь ему не раз приходилось спать в салоне.
— Подуша, — пробормотала Новокурова, не открывая глаз.
— Подушка, — поправил Боря, немного опасаясь за нарушение когнитивных функций после падения женщины.
Но головой вроде не билась. И как мешок картошки не падала. Просто осела на асфальт листочком, согнутым на ветру. Словно заранее готовилась.
— Нет, она такая мягкая и тобой пахнет. Потому — подуша, — улыбнулась рыжая лиса, начиная в себя приходить. — Ты же… душа моя!
Сколько весит душа, если её так легко выдворить из тела девятиграммовой пулей, Боря не знал. Но на всякий случай сглотнул. Так ничего и не ответив, только осторожно повёл автомобиль по известному адресу в спальный район.
Момент тишины без радио и толчеи на дорогах много стоит. Трасса пустая. Есть время посмотреть прямо перед собой и о многом подумать. Ночной город, замерзающие лужи на асфальте, свет фонарей по глазам. Душа не подстрелена, но нараспашку. На ней больше ни тревоги, ни груза. Ощущение, что всё прошло как по маслу. И не хочется больше думать ни о долге, ни об обязательствах.
Как будто одно обязательство резко другое перебило. Которое правильное и верное сразу, а не потом.
«Ну а что девушки в обморок падают, так это от полноты чувств», — тут же добавил внутренний голос: «Ничего, откачают. Главное, что за тебя полгорода вписалось. Мэру Лупову бы такую поддержку! Помнишь, как за него голосовали? Весь город в растяжках был — „за Лупова!“. Он и не подвёл. Фамилия говорящая оказалась. Не человек, а залупа. Сколько на освещении украл, что только каждый пятый фонарь по городу работает, а дорога — яма на яме! А ведь на них по федеральным и государственным программам выделяли. Но всё равно — освоил».