Богатырёв влетел на второй этаж, распахнул дверь в гостевую комнату, а там уже драка во всю идёт. Вика Ларисе с волосы вцепилась, катаются по кровати. А Алексашка с одной стороны ногу подставила, чтобы не укатились, а Лера с другой руками придерживает, когда в её сторону обратно перекатываться начинают.
— Вика, как ты могла! — рявкнул Богатырёв и к кровати два шага сделал, но больше не решился, так как неукоснительно соблюдал одно неписанное в народе правило: «двое дерутся — третий не лезь».
Лариса в этот момент оказалась сверху и даже на миг перестала душить блондинку. Тогда как Вика стянула бывшую начальницу за локон с себя. И пока та причитала «больно-больно-больно! Пусти!», вывернулась, отскочила на край кровати и выкрикнула в ответ:
— А что мне, тебя ждать? Я и ждала. А ты приехал и началось. То занят, то не могу, то не хочу. А обо мне ты подумал?
— Я там только о тебе и думал! — возразил Володя.
— Ах так, а обо мне⁈ — тут же подскочила рядом Лариса.
— И о тебе думал! — тут же парировал Богатырёв и объяснил для несведущих. — В плену вообще было много времени, чтобы подумать. Я одно время даже пожалел, что йогой раньше не занимался. Где ей ещё заниматься, как не в тесном помещении на сыром полу?
От резкого перехода замерли все в комнате. Ещё и и Шац с Лаптевым прибыли по коридору на звуки. Первой пришла в себя Лариса. И обнаружив среди всех присутствующих лиц Глобального, тут же сказала:
— А, и ты тут? Так может сразу и о деле поговорим? А то я слышала, что вы свадьбу играть вздумали. А на какие шиши? Ты же мой теперь, пока до рубля всё не отдашь! На мои погулять решил?
— Ничего я не решал, само вышло, — ответил кисло Боря, остро сожалея, что не знает ни молитв полностью, ни амулетов не носит оберегающих.
«Так может бахнул бы с ходу хоть четверостишье, а Лариса Борисовна и задёргалась бы в конвульсиях», — тут же предположил внутренний голос.
— А тебе какое дело на какие мы играть будем? — поддержала его вдруг Вика. — не твоя свадьба, вот и не лезь! Не все деньги в мире — твои!
— Может и не все, — усмехнулась Лариса, поправляя испорченную укладку. — Но конкретно этот экземпляр если на счётчик встанет, то больше его не увидишь. Не доживёт, по командировкам скитаясь. Разве что сразу внукам или правнукам покажется.
— Кстати, об этом, — вперёд вышел Лаптев с толстой синей папочкой в обоих руках, пока все вокруг друг с другом драться не начали. Отодвинув резинку с обложки, он достал пачку листов и кинул на кровать. — Я ещё сразу хотел проверить бухгалтерию, как только о болезни Шаца расслышал.
— Да ничем он не болел! — тут же подскочила Лера. — Так, устал просто.
— Ну вот и я подумал. Раз на поправку пошёл, сам потом разберётся, — кивнул Лаптев и присев на край кровати, принялся листики перекладывать. — Но потом так случилось по жизни, что один знакомый полковник меня чуть не уконтропупил на соседней улице, пока я его жене долги за его любовь отдавал. Ну а Боря позвонил вовремя и отвлёк нас от семейной трагедии, потом ещё и помог разрулить. Короче, суть да дело, но должок у меня перед Борей образовался.
— И что, ты теперь за него шестьдесят миллионов готов отдать? — усмехнулась Лариса, причёска которой так и не девалась. В основном потому, что не хватало клока волос, который Вика на пальцы намотала, да так и оставила бонусом.
— Дело не в этом. Дело в прошлом. Я старые рабочие архивы поднял, как про тебя услышал. Ты же раньше Мендель была?
— Ну была.
— Ну а Шац треть Подмосковья за время в бункера укатал с бассейнами. Сегмент там у вас такой удобный был — излишества+. Короче некий подрядчик нас тогда неплохо на бабки кинул. Он, мол, разорён. Бизнес за время пандемии простаивал. Потом ожил вроде немного, но после окончательно сдох. Ну нас миллионов на пятьдесят и опрокинули.
— Ага, что-то такое было, — поддержал Шац. — Но другие расплатились копейка в копеечку, так что всё равно в прибыли остались. Так и что?
— А то, что вот эта самая Мендель и есть тот основной заказчик, который бункер со стенами, оббитыми бахромой не оплатила.
— Как это не оплатила? — тут же подошла к листочкам та, что теперь носила фамилию Де Лакрузо. — Я всегда выставленные счета оплачиваю. Не надо ля-ля…
Но чем больше она вчитывалась в строчки, тем больше рот приоткрывался, а глаза округлялись. И всё под возникшую тишину. А когда челюсть уже можно было с пола поднимать, Лариса вдруг воскликнула:
— Долбанный Мендель! Он… он мне уже не муж!
— Лариса, — тут же улыбнулся Шац, вдруг поняв, что к чему. — Ну кого это ебёт? Тогда был муж. Подпись его? Я же всё равно проверю.