— Красивые! — воскликнул Богатырёв. — Но как не вспомнить, что этот продвинутый западный мир перегнул палку с инквизицией? Т не только всех красивых баб на костёр пустил, но и кошек перебил, как «пособников ведьм». Тут-то полчища крыс и заполонили города, а от чумы и оспы каждый пятый полёг. Но это они не помнят. Зато русским с радостью расскажут, что дорог в России не было и нет.
— Ну их и сейчас не особо много, — прикинул Шац. — Но раньше они лишь от деревни до деревни нужны были. А все основные торговые пути по рекам шли. По ним же зимой на санях и катались. Зачем дорога, когда лёд растает по весне? Лучше рыбалкой заняться.
— Вот именно! Рыбалкой! — не унимался Богатырёв. — Рыбу ели все от мала до велика. Осетров, рыбные пироги и блины с икрой. А Европа ела лягушек и устриц, которые чем-то вроде дождевых червей считались в то время. Да что Европа? Японию взять можно, где нищий самурай макал кусок сырой рыбы в уксус, чтобы не отравиться. Рисовый шарик против блина всегда проигрывает! Так почему мы жрём эти долбанные суши? Пусть они наши блины едят! С левой стороны вообще не правильно ездить! Наше дело — правое, по правой надо!
— Богатырёв, потише, — предупредила Лариса, поморщившись.
— Все вспоминают Нюрнбергский процесс, но, почему-то никто не вспоминает, что есть ещё и Токийский! — даже не думал умолкать Володя. — Они ненавидят все народы, вырезая китайцев, корейцев, ставя дикие опыты по всему Дальнему Востоку. А мы все народу любим! И уважаем. Но и к нам лезть не надо!
— О, всё. Русифицировался! — тут же заметил Лаптев. — А то всё вы-вы. А теперь — мы! Я же говорю — наш. Трёхперстный.
— Да, мы! — тут же подтвердил десантник. — Я тоже с богом на диалог не раз выходил. И знаешь, что? Он говорил по-русски! Мовы я там не слышал. Бог не разговаривает не фене. А мы, русские, сердобольные. Понимаете? Нам надо проникаться и слушать душой. Потому что рациональное нам порой просто чуждо. Это же мы отреставрировали дрезденскую коллекцию и вернули врагу, который выжигал наши деревни и разрушал города. Это мы по репарациям даже технологию пластиковых окон ни у ГДР, ни у Германии потом не взяли. Нам не надо, мол. Самобытные. И так купим. Вместе с машинами. У нас потому что код альтруизма в генетике вшит вместе с божьим промыслом. Мы дети божьи. И как говорила Екатерина Великая «нет народа, о котором было выдумано столько клеветы». А знаете почему?
Шац не ответил. Знал. Молчала Лариса. Знала. Не стал ничего говорить и Боря. Только поднялся и уснувшую за столом Вику на руки подхватив, шёпотом добавил:
— Потому что девушки у нас хорошие.
— Хорошие, — кивнул Богатырёв, но сказал уже тем же шёпотом и замолк.
Ему было тяжело смотреть, что блондинка уже не в его руках. И другие носят её теперь в спальню, укладывают на кровать и поправляют одеяло.
«Имел — не ценил, потерял — не плачь», — добавил мозг массажисту. И Богатырёву ничего не оставалось делать, как подхватить на руки уже Ларису и понести в гостевую спальню. Переосмысливать.
Лариса Борисовна была не против. Только ща шею обхватила и добавила тихо:
— Володя, миру по боку кто запускает ракеты в космос. Мир простой. Его приучили, что важнее знать сколько голов забил Месси, а великим скорее назовут мужика на коньках, который — о боже, подумать только! — клюшкой шайбу за линию ворот загонял. Людям попроще нужны ноготочки и модные сумочки, их не интересует история и патриотизм, если их родина не умеет или не желает производить айфоны. А за те айфоны и гамбургеры они охотно сменят гражданство.
— В людях всё дело, — кивнул Шац, поднимаясь из-за стола следом. — В подходе к главному. Так что предлагаю прервать демагогию и-таки отправиться баиньки.
И он посмотрел сначала на Леру, потом на Алексашку, с ходу и не зная кого первой подхватывать на руки. Да и как это — нести на одну кровать? Раньше, при свете дня обсуждать надо было!
На ком остановил свой выбор Шац, Боря уже не видел. Поднявшись на второй этаж в выделенную комнату Вики, он открыл дверь с ноги, уложил её на кровать, раздел при интимном свете ночника, посмотрел на часы (третий час ночи!) и разделся сам. Ехать куда-то уже было настолько бессмысленно, как резко включать разряженный телефон. Пришлось раздеться самому и забраться под одно с будущей невестой одеяло.
Но прилёг-то без особого замысла, прикорнуть бы хоть на пару часов лишь. Однако, вдруг понял, что внутренний голос молчит, а вот тело спать не собирается. И Боря вдруг понял, что целует всё вокруг грудей блондинки и даже начал делать лёгкий массаж плечиков, с которых уже смахнул расстёгнутый бюстгальтер.