Едва Боря рот открыл, благословляя все силы небесные, что раньше в эту спальню не попал, как Оксана всё и выложила:
— Антон любит, когда его женщина трахает. И подчиняться любит. Он этот… сабмиссив.
— Что? — не понял Глобальный.
— Ну, подчиняться любит. Нижний. Госпожой зовёт, всё-такое, — объяснила соседка Романа. — Мне то это всё до фени. Даже нравилось, когда первые месяц игрушки разные дарил и наряды. Туфли там, платьишка, все дела. Но когда в промышленных масштабах поставлять начал — не по себе стало.
Она присела на кровать и тяжко вздохнула:
— А он ещё моду взял — в женское одеваться. Напялит туфли сорок третьего размера, губы накрасит и просит звать его Люсей. Я член с поясом надела пару раз по приколу, чего-то там ему вставила, подёргалась. Ему то понравилось. А я такая двигаюсь и думаю — «Окси, ну как ты до такого дошла то?» и угораю про себя. Борь… Мне бы член обычный, рабочий. Понимаешь? Я тоже люблю, когда меня ебут! Что это за мужики пошли, что сами выебать не могут, а хотят, чтобы их ебали? Я чего-то в жизни не понимаю? А?
— Я не знаю, я просто работаю, — ответил Борис, но по руке женщину все же погладил. Настрадалась с любовничком. Теперь травму психологическую лечить-лечить. Да лекарство известно.
Тут она подмигнула и за пах Борю погладила. Но тот гладить перестал, среди коробок прошёлся, вздохнул. Ещё одну коробку рядом не поставить. Обречён он что ли эти дилдо в багажнике возить и постовых смущать?
— То есть Антон не гей? — на всякий случай уточнил Глобальный скорее для общего развития, чем для конкретики, которую можно было использовать в быту.
— Ну по жизни то изрядный пидорас. Как послушаю его истории, как людей наёбывает, не по себе становится. А вот чтобы гей… не думаю. Про просто любит, когда его дырявят, простату массируя. Но до единения с мужиками вроде бы не дошёл… пока, по крайней мере. Но раз ты говоришь, посадили, значит… нашёл, что искал. Хотя, какие они мужики после этого? Это уже какие-то массовики-затейники. Не удивительно, что мир захватывают. Удобно устроились.
Боря замер, представляя, как весь мир педоризировался, и нет в нём больше женщин. А те, что есть, почему-то заняты друг другом больше, чем вниманием к противоположному полу. Более того, есть и почти женщины, почти мужчины, но толком не те, ни другие. Но тоже ебут друг друга. А ему мозги делают.
Передернуло.
«Нет, для нас, нормальных мужиков, есть другой мир. Со скрепами тайными и явными, где мужики вместо либо по спорту, либо по хобби, либо по бухичу. Что чаще всего — сочетается в одном на рыбалке», — добавил внутренний голос: «А вот для других представителей другого мира Люся для мужичка — нормальное имя. Но и хер бы с ним. Руками он всё равно работать не собирался. Пусть работает жопой. Не велика потеря».
Боря очнулся от мыслей, девушка со взором горящим смотрела на него, как будто-тоже что-то додумывая. Затем выдала.
— Боря, выручи. Продавать я эту хрень не хочу и не умею. Сейчас стоит что-то выложить объявлением и кредитами затрахают. А не хочешь брать сама, так номер на созаемы повесят ублюдки. Даже если имени твоего не знают и адреса, звонками замучают конторы всякие коллекторские. Потом хоть телефон выкидывай, — объяснила Оксана. — Давай ты всё это просто куда-нибудь вывезешь, а? Я же мусор без члена в пакете уже забыла, когда последний раз выкидывала.
«То есть она не блядь, а просто в поисках члена. Обычного, но живого», — объяснил тут же внутренний голос: «Потому и подыскивает… как Антон подыскивал. Но если Антон просто конченный извращенец, то как в этом можно упрекнуть одинокую даму? Она никому ничего не должна».
— А что, если услуга за услугу? — улыбнулся Боря и в сторону Ромы кивнул в коридоре.
— А, да, — вспомнила о соседе Оксана. — Что тут Ромка то делает?
— Так тебя ждёт. Понимаешь… — Боря приблизился, гладить не стал, но слова верные подобрать пытался. Так, чтобы не запиздеться и звучало убедительно разом. — Влюблён он в тебя тайно. Братом он мне стал. Ну я, как старший брат, за него и отвечаю.
— Братом? — не поняла Оксана. — Я их семью давно знаю. Не было так ни отца, ни сестры, ни брата…
— Да это долгая история, — отмахнулся Глобальный. — Потом расскажу. Короче, по-братски говорит, что каждый день на тебя дрочит, потому что очень хочет. А подойти признаться — боится. Хуй уже метра два отрастил. И это только в диаметре. Но кому попало не доверит.
— Почему? Он довольно смазлив. И… ну ты понимаешь. Как мужчина вполне себе ничего так.
— Однолюб, — вздохнул Боря, как раз ничего не понимая с позиции женщины, но понимая как убедить её в том, что понимать нужно. — Очень хочет, чтобы ты у него первая была. Говорит, только Оксика радовать будет, а других не надо ему во век. Всех этих глупых малолеток — тьфу-тьфу-тьфу, плюнуть и растереть. Ему женщина с характером нужна. В его воспитательных целях. И твоих — практических. Так что бери и пользуйся. А кого слепишь, уже от тебя зависит. Я тебе верю… по старой памяти.
— Так он что… реально ещё девственник? — заявила соседка и захихикала. Старая память уже отсеклась, а в глазах на смену страстному огню новая искорка интереса появилась. И женщина сразу прихорашиваться начала, у трюмо закрутилась. — Это излечимо. Но чтобы влюбиться прям… я не знаю. Я же для него взрослая.
— Опытная, — поправил Боря. Попадись ему такой экземпляр в первую очередь, к другому может быть и не шагнул бы никогда. А тут всё тебе на блюдечке подают. Бери и пользуйся. Оплошаешь — похихикают и попросят снова попробовать. — Слушай, ну давай ты это как-то с ним сама решишь. Я вас на часок оставлю в зале. А сам пока коробки унесу в машину, да отвезу куда-нибудь. Просто дверь не закрывай. А сами там… развлекайтесь.
— А давай, — улыбнулась она и вновь накрашенными губками чмокнула.
Сказано — сделано. Боря подхватил первую коробку. В коридор вышел.
Коробку на коробку Роману положил, по плечу похлопал и на ухо шепнул:
— Всё готово. Пошла в зал готовиться.
— Всё в смысле…всё? Или надо что-то ещё? — нервно добавил Роман.
Боря коробки обе забрал, и пинком в сторону зала подогнал.
— Всё — в смысле иди, раздевайся, а дальше природа подскажет. А за природу у нас — женщина. Слушайся её и не пропадёшь. О ней прежде думай, а потом о себе не забывай. Наоборот если делать, есть большая вероятность Люсей вырасти. Понял?
— Да понял, понял.
Боря плечом дверь прикрыл и первую порцию коробок в автомобиль понёс. Когда вернулся за второй, в зале уже музыка звучала. А когда за третьей поднялся, диван шатался, поскрипавая. За четвёртой пришёл — Роман с обнажённым торсом у холодильника стоит и минералку залпом глушит. За пятой поднялся — Оксана на кухне в халате сидит, курит. Чего раньше за ней замечено не было. Руки нервно трясутся, а волосы вихрами торчат, как будто из урагана её вытянуло. Причёска в стиле «удар током».
— Д…давно так хорошо не было… — призналась она, сигарету потушила в раковине и впереди Бори в зал побежала. — Надо повторить!
За шестой партией Боря решил не подниматься. Обидно немного стало. За ним так быстро не бегают. А если и бегают, то не знает. Но что Роман в Глобальных пошёл — радовало. И за брата радуясь, Боря повёз коробки к Яне. Всё равно почти под завязку загрузился. А на крыше он хуи возить не собирался.
Час уже стукнул, когда Боря в домофон Яне позвонил. Ворвавшись к ней с двумя коробками наперевес, он хотел выбрать одно из двух. Либо гараж попросить под хранение, либо за мужа объясниться.
«Вот чего ему с женой-то не хватало? Стыдно было признаться? А ей, значит, теперь не стыдно пиздой в камеру левым мужикам светить», — сетовал внутренний голос, пока хозяйка его в обе щёки целовала, а затем в губы. Так и застыл на пороге.
— Боря! Родной мой, ты мне уже подарки носишь? А я всё думаю, куда пропал! — затараторила она. — У меня же дело пошло! Я и в зале, и в спальне уже пробую. Но вот игрушек как раз не хватало.
Глобальный, глядя как потрошатся коробки, даже задумался на тему «всё возвращается на круги своя». Антон покупал для любовницы, а всё по итогу жене досталось.