– Джек! Ко мне! – даже голос командирский в ней появился. А хаски только рядом бегает, но едва приблизится, обратно дёру даёт. С поводком бегает. Да его не замечает.
– Похоже… ему и так хорошо, – ответил Боря и в снег посмотрел. – Но не думаю, что линзы мы твои сейчас найдём. Даже больше скажу, до весны их точно никто не найдёт.
– Как же мне до дома добраться? На ощупь?.. Джек, какашка ты озорная! Ко мне! Пусть твоя Ленка сама с тобой и гуляет теперь!.. Пёсина, жопа ты с ручкой! Сюда иди!
Пёс вроде бы даже рассмеялся в ответ. Морда довольная. А судя по репертуару, что из уст девичьих раздаётся, ей где-то от шестнадцати до двадцати двух. Точнее не скажешь. Что не её собака, да и что не собачница вовсе – заметно.
– А далеко дом-то? – спросил Боря. Жизнь всё равно на паузе.
– Тридцать седьмой. Вот там, – и она показала рукой в неопределённом направлении. Внутренний компас немного сбился.
Боря по телефону посмотрел дом, и прикинул, что это метров четыреста если напрямки, а по тропам так и все пятьсот. Но лучше, чем десять километров.
– Давай баш-на-баш. Я тебя отведу до квартиры и на руки сдам кому-нибудь, но ты мне позволишь ботинки посушить. Я пока в сугроб за тобой лез, снега полные ноги набрал.
– Я тоже-е-е! – протянула она, но уже не плача. А так, из сострадания самой себе же. – Идёмте же скорее в тепло!
Боря руку ей подал, она качнулась и сразу же попыталась упасть обратно. Пришлось под локоть подхватить. А затем вовсе близко-близко прижалась, словно пытаясь ощупать его для идентификации.
– А вы… кто вообще? – наконец сдалась она, хоть и поглядывала украдкой то на спортивную шапку, то на куртку, то на сумку, где что-то гремело, то на ботинки, но больше всего смущали штаны рабочие. Не знает же, что под ними подштанники тёплые.
– Сантехник.
– А давно сантехники девушек по сугробам вытаскивают?
– За всех не скажу, а со мной такое впервые.
– Так вы, выходит, молоды? – сразу обрадовалась она, словно со стариком под руку из снежного плена ни за что бы не пошла.
– И глуп, – тут же добавил Боря, не желая оказаться в неловкой ситуации, если с ним снова заигрывает школьница.
Ладно ещё Егорова дочь по приколу подкатывает. Батя на неё цыкнет – убегает. А тут под руку увидят, как с девушкой идёт и всё, своё понимание сложится. Если нет восемнадцати. У людей чёрте что в голове. Хотя вроде бы самому всего двадцать. За границей и то наливать только через полгода начнут.
– Ой, я тоже глупенькая. Поперлась в метель гулять. Он же выл всю ночь, просился. Ленка ещё, дура набитая, собаку свою нашла с кем оставить. Этот кабан меня не слушается ни разу... Джек, конь ты педальный, веди нас домой!
И она как начала говорить. А голос такой приятный. Не пищит уже, но и жизнью не огрубел. На что внутренний голос тут же временные рамки с семнадцати до девятнадцати сузил.
Но слушать её можно. Потому что на каждое рассуждение вопрос задавала и волей-неволей к диалогу подталкивала. Так и раскопала про него, что машину в сугробе бросил, на работу не попал, да и напарник не совсем хороший человек.
Всё же сделка удалась. Девушка, Лидой представившись, у подъезда в обратку не послала. Только собаку попросила поймать. А как намотал на руку поводок Боря, так вместе в лифт вошли и на восьмой этаж поднялись. Но и тут не сорвалась сделка. Вместо того, чтобы в дверь позвонить и родителей дождавшись, кричать начать «насилуют!» и на помощь звать, Лида только ключи из кармана курточки достала, зашелестела и в квартиру впустила.
А внутри пахнет приятно. Уютом, теплом и мандаринами. Как будто Новый Год скоро. Только пёс, лапы не помыв, сразу в туалет бросился и давай из унитаза лакать, носом подняв крышку.
Однако, не поднята – показатель!
– Проходите, Борис. Разувайтесь, раздевайтесь, – подстегнула хозяйка молодая голосом приятным. Таким принцессы в лесу птичек приманивают, воркуют. – Джек, хватит делать вид, что у тебя в чашке воды нет. Ты чего меня позоришь? – и вроде строго говорит, а «мяу-мяу» в голосе.
Боря куртку отряхнул и разуваться начал. Лида тоже попыталась, но застряла на этапе между принятием решений и переходу к действиям.
– Ой… не снимаются… да блин!.. А вы… не могли бы мне помочь ещё разик? Прикипело что-то.
Боря наклонился и сапог на себя потянул. Девушка на одной ножке стоит, растяжку показывает. А сапоги длинные, не идёт что-то.
Тогда Боря сам вначале разулся, разделся, на колено привстал в прихожей и замок до конца расстегнув, уже как следует сапог на себя потянул.
– Ой, – только и сказала девушка, на ножке прыгая. Соучаствуя активно, но без толку. Джинсы мокрые, сапоги мокрые. Всё как-то застыло на улице. И в тепле с ходу сходить не желало.
Боря, не видя другого выхода, на руки девушку подхватил и в зал понёс. Чтобы усадить на диван и уже как следует постараться.
– Ой, а меня… и на руках сегодня носить будут? – сразу засмущалась девушка, но голосок едва не подвизгивал от того, что приятно за заботу ей. И вообще мужчина вблизи ничего оказался. Штаны с подтяжками, конечно, глупые, но вид суровый и придурковатый. А она такой любит. Мужественный даже!
Боря, в третий раз оплошав с сапогами, на ремень джинсов посмотрел. Снимать похоже вместе с джинсами придётся. Как бы шиворот-навыворот не получилось сдирать. Хорошо ещё сразу из сугроба достал, а то к самой коже бы одежда прикипела и всё, прощай эпидермис.
Но как об этом в лицо сказать? Да и странно прозвучит вопрос.
– Ой, а чего это вы на меня так смотрите? – даже почуяла что-то девушка. Сразу и не скажешь, покраснела или нет. Щёки то красные уже где-то треть часа. И это только при нём.
– Да я это… это самое… В ванную вас отнести хотел. Под джинсами вероятно какие-нибудь колготки, да? Плотности придали, оно и облегло в тепле как следует. А на холоде осело. Сжатие же. Скукоживание даже.
Она смотрела на него, то ли пытаясь получше разглядеть без очков и линз, то ли решая для себя сложные уравнения с большим количеством неизвестных.
Патовая ситуация получилось. Но тут Боря поднялся и спросил решительно:
– Лида, а сколько вам лет?
– Семнадцать.
Тут же на корточки снова присев, Боря снова попытался естественным путём сапоги снять. Не дело это – девушек в ванную носить несовершеннолетних и раздевать там. Оно может и не в своё удовольствие действие, но кому потом докажешь, что помочь хотел?
Судья строг – держи срок. Разве что жениться сразу. Но это ещё согласие сначала получить надо.
Он, наверное, подвис. Так как попытки разуть почти прекратились. А вот её любопытство только разогрелось. Лида к тому же дотянувшись до подголовника дивана, очки взяла, надела и пристально на него уставилась. Действительно разглядывая как впервые.
А он такой, с щетиной суточной, широкоплеч довольно, поджарый, подтянутый, лицо кровь с молоком с мороза, глаза завидущие-завидущие. И сразу в путь хочется собраться и отправиться с проводником таким на встречу приключениям.
Только вопросов сначала много. Не на все ещё ответы получены.
– А почему вы мне этот вопрос задали?
– Да хотел… в ванную отнести.
– А там…
– А там снять… ну… всё…
Тут она кивнула медленно и томно добавила, нисколько не обращая внимания на пса на полу набегавшегося и уставшего:
– И чего вам теперь мешает? Вы и без того уже проникли в мою обитель, никто на помощь мне не придёт. Кричи, не кричи. А Джек похоже, за вас скорее выступит.
– Нет, я не такой, – даже снова поднялся Боря.
Тут Лида улыбнулась и захихикала.
– Зато я – такая.
Боря тут же испариной покрылся. А она очки на брови надвинула и призналась чуть строже:
– Что ж, Борис. Вынуждена вам признаться. Я из тех женщин, что искажают свой возраст в угоду… личному.
Последнее слово она подчеркнула. А Боря вдруг понял, что довольно умна. Излагается так ясно ещё.
Последние слова в этой комнате всё расставили по местам:
– Мне девятнадцать… Несите, Борис! Когда ещё красивые мужчины на руках покатают?
Руки словно сами подхватили. Груз не тяжесть, когда в радость. А дальше уже видно будет.