Паника.
– Да ёбаный в ро-о-от! – крикнул Боря, треснул по двери разводным ключом и принялся набирать все квартиры подряд.
Но куда звонить? Какой-то гондон сорвал табличку с номерами квартир в подъезде, чтобы жизнь мёдом не казалась.
И как назло, не входит никто, не выходит.
«Что они дураки что ли в такую погоду шастать?» – усмехнулся внутренний голос и Боря вдруг понял, что прямо сейчас в кому впадёт, притом изрядно обоссавшись. А мороз брал в клещи, сырая одежда инеем покрылась, а вода в ботинках словно впитывалась и сразу по почкам била.
Боря решил, что самым разумным решением в такой ситуации будет «стравить стресс». Оглянувшись в снежную бурю, и никого не заметив поблизости, он лямки снял и отливать в сугроб начал.
Действительно, немного полегчало. Даже потеплело чуть-чуть. Но тут из подворотни «бобик» показался и сразу у подъезда остановился. А там внутри ловцы за рыцарями без страха и упрёка сидят. На Борю глядят.
Глава 8 - Двое из бобика
Борис ссал как из поливочного шланга на даче. И нервы утекали из него вместе с тревогами и заботами. Хоть на минутку блаженство освобождения ощутить и то в радость. Холод бы ещё за конец не хватал и совсем хорошо было. Но идеального в мире ничего не бывает.
Мир – огромная космозалупа, которая ей же тебя по голове и херачит периодически, стоит только зазеваться.
Лишь краем глаза Глобальный поглядывал на серую тень в снежной пелене. Не особо присматривался, кто там. Зато залипал на телефон Лидин в руке и держал его так же крепко, как уносимый напором член на ветру, что с каждой секундой словно уменьшался на миллиметр.
Не желая потерять мужское достоинство полностью, но написав на сугробе выражение «Любовь это пи…», Боря стряхнул, потряс и заправился. Кровь отхлынула от мочевого пузыря и вернулась в мозг. Тут то и пришло осознание, что гаджет бесполезен без пароля и отпечатка пальца хозяйки.
Нахрена только брал, не зная пароль?
Она позвонить на него тоже не может. Нет дома стационарного.
Западня для двоих!
«Сам себя в ловушку загнал, выходит», – посочувствовал внутренний голос: «Вот что значит, не с той ноги встать… Или ты просто подскочил и помчался галопом?».
Холодный безрадостный мир у подъезда диктовал свои условия сантехнику подмерзающему. А вот в салоне тёплом бобика, рядом с печкой нагретой, двоим лучше округу было видно. Потому капитан Сомов первым ссущего заметил.
– Ага, нарушитель общественного, так сказать. Что ж, можно и по пиздюлятору отвесить. Жалко срать не сел, так бы наверняка уже разогрелись. Заебало на снег смотреть. Жопа затекла.
– Ну а чё? Я сейчас его быстро вразумлю, – пообещал Кишинизде, дубинку из-под сиденья доставая. – Покараем бомжа? Этот вроде без свитера. А то они в них как в бронежилетах. Что пиздишь, что нет. А если в тулупе, катану самурайскую надо брать сразу. Потому что иначе те доспехи не прибить.
И Кишинидзе дверь приоткрыл. Но капитан вдруг за рукав напарника дёрнул. И заявил:
– Тише, Кишка, разошёлся. Убери дубинку. Это же Боря. Штаны с подтяжками в метель абы кто не носит. А ссать и ключом разводным придерживать на морозе вообще только люди особого характера могут. Кремень-человек.
– Какой ещё Боря?
– Сантехник. Последний общественный походу на районе, – добавил капитан. – Пришибёшь – сам чинить толчки в детских садиках и школах будешь.
– И что ему теперь у каждого подъезда свою отметину поставить надо по этому поводу?
Сомов шапку зимнюю поправил. Как знали, выдали форму ещё в октябре, чтобы голову светлую беречь. И заявил:
– Ну насчёт этого не знаю, но уверен, что ночью позвони – приедет… проверено.
– А хули я тогда сам ночью вёдра под кран подставляю? Номер бы дал что ли, – заявил немного обиженно Кишка и трофейной дубинкой лоб потёр. – И зачем ссать на улице, если такой доступ ко всем унитазам района имеет?
Но орудие возмездия всё же оставил в салоне. Всё-таки не положены участковым дубинки. Их оружие – ручка.
– Не знаю, – честно ответил участковый и добавил, угорая в голос. – Может уличная протечка?
Старший лейтенант Кишинидзе шутку коллеги не оценил, но кисло улыбнулся. Почему майор Хромов этому долбаёбу повышение дал, а не ему? Недоразумение! Ясно же, кто больше достоин. А начальство всё – не право по умолчанию. Про выслугу лет какую-то наплёл и зама себе нашёл подлый Андрей Валентинович. А теперь сидит в тёплом участке на телефоне, и в ус не дует. А им по району всему приходится бомжей обмороженных собирать и на вызовы кататься. Хобби на весь день.
Старлей Кишинидзе, однако, первым оценил внешний вид сантехника, из-за которого в участке номер семь уже месяц как новая жизнь шла. Хромов заменил прошлого майора. А долечился ли тот или сразу списали из госпиталя – дело десятое. Всем он стал до звезды ещё на следующее утро после выхода на пенсию. Только звёзд новых ему уже не видать.
– Борис, ты чего сам не свой? – хмыкнул Кишинизде, вылезая из салона тёплого под ветер. Добавил, снег с губ сплёвывая. – Руку жать не буду.
Боря лоб разводным ключом почесал, телефон в карман сунул, заправился и удивился даже:
– Мужики! Как же я рад вас видеть. Какими судьбами?
– На вызов приехали, – ответил Кишкинизде, на капитана поглядывая.
Сомов припарковал автомобиль прямо у мусорного контейнера. Всё равно мусороуборочная машина ещё пару суток как не приедет. Да и контейнер дворник убрал на ночь в дом, а с утра ещё не появлялся. Свой двор в приоритете.
– Вопросы локального характера решать будем, – и тем заявлением Сомов без всякого сомнения по бумажке набрал номер квартиры вредной старухи.
Ответа, как водится, не дождался.
– Протролила что ли, перечница старая? – пробурчал капитан. – Заебала. Вот нахрена дурку прикрыли? Сидели себе все кучно по палатам. Нет, блядь, расселили под поручение. А где те поручители? Раз в неделю если заглянут – ещё хорошо. А остальные шесть дней в неделю – у полиции на контроле.
– Эти психи нам теперь и звонят как к себе домой, чаще всего просто так беспокоят, – добавил Кишинидзе. – А нам же проверять постоянно надо, вызов получен, зафиксирован, в базу занесён. Автоматика ебучая.
– Чего бабка говорила-то? – как бы невзначай поинтересовался Боря. Сейчас нажалуется в силу вредного характера, а ему поток краснеть.
Но всё-таки карма ему намекнула, что врать – не хорошо. Хотел в воде искупаться, намекнув на работу – купайся как в бассейне теперь. И работы хоть жопой жуй. Да сразу не сделаешь.
Кишинидзе тут же и выдал:
– То им соседи самогон варят в ночи, то через одного наркокурьеры на площадке рядом проживают со старухами. Чуйка у них, видите ли. И обострённое обоняние. Ну а если телевизор сиреневым подмигнёт, а та со двора увидит, всё, приговор. Наркоторговцы все. Или употребляют всей семьёй, включая грудных младенцев.
Сомов вздохнул и добавил:
– Не, это говорила, убивают кого-то, вроде. Кричат как резанные.
Домофон замолчал. Боря, отняв четыре цифры, тут же квартиру Лиды набрал. Дева его распутная, едва голос знакомый услышала, открыла, словно только рядом с ним и стояла.
– Ну можно и так сказать, – ответил Боря служивым, в блаженное тепло подъезда нырнув. – Только не убивают, а пока ещё топят. Но тоже людей.
– В смысле? – не понял ни один, ни другой, нос просил старший по званию.
– Бытовой прорыв в смысле, – объяснил Боря. – Кипяток от той бабки херачит такой, что весь подъезд скоро в снежинку превратится, вот в чём соль. А она дверь не открывает.
– Диверсантка грёбанная, вот же удачно выбрала время, – добавил Кишинидзе. – Все службы заняты.
Капитан Сомов, снег с зимней формы стряхнув и шапку по центру лба направив, пока лифт вызванный едет, добавил важно:
– Разберёмся.
Втроём в лифтовую кабину забравшись, на девятый этаж поднялись неспешно. А там вода уже из-за двери сочится.
Постучав для порядка и один раз позвонив, Сомов тут же смекнул:
– Походу, МЧС вызывать придётся. Не сдастся бабка просто так.