Суета с уборкой квартиры заняла несколько часов. Дело близилось к ужину. Дозвонился с Лидиного телефона до Леси, уточнил, что спасает улицу Ленина дом пять от незавидной участи. А сколько это в заявках – никто толком не скажет. Но много.
Простила прогул Леся, только сказала, что Олафа они тоже потеряли.
– Да домой походу вернулся. Куда ему ещё идти-то? – ответил Боря скорее для своей совести.
Он нянькой не нанимался. Разведчикам за слежку за немцами хотя бы доплачивают. А тут бесплатно трудится приходится.
Нет, всё, решено. Хотел свободы – получил. Заодно и с Генералом Морозом о своём пошепчется. Не могут же взрослые люди в сугробах среди города оставаться. Кто-нибудь, да пригреет, если совсем мозгов нет.
«Но судя по цене на газ в Германии, мозгов там как раз давно и нет», – добавил внутренний голос, когда Боря трубку положил, и добавил сочувственным тоном: «Германия уже не та. А всех сирых и убогих мы, как водится, жалеем».
Бил по больному, гад такой.
Только убедившись, что в потолке не осталось ни капли воды, Боря вернул в квартиру электричество. Проще при свечах посидеть, чем проводку менять. И уж точно меньше всего ему хотелось за сутки проходить с девушкой сразу и огонь для полноты поговорки. Он вообще-то между Дашей и Наташей выбирает. Но они далеко. А Лидок – близко. И это ей в жирный плюсик в анкетку, конечно.
Сам же потолок при свете люстры стал больше похож на сморщенную жопу старушки, чем на необходимый предмет интерьера. Дырочка ещё эта бесила, растянувшись из прокола ручкой диаметром меньше сантиметра до дыры размером с кулак богатыря. Как будто девственник попал в руки мастера по фистингу и сразу всё сдал на «отлично». Но навсегда подружился с проктологом. Потому что обратно всё уже не отмотать.
Но больше Борю раздражало, что всё вокруг теперь напоминает ему о старушке вдобавок к немцам замёрзшим. Хоть действительно к психологу иди. Ведь если забросить лечение, то станет скучать по ней как Максимка по Алле. А там чего доброго, и на поиски женщины-спонсора потянет. Начнёт, конечно, с той, которой 40+, а дальше глубину падения уже не остановить будет. Наташке вон 30+. Начало уже положено.
Да и Олаф этот долбанный. Кто вообще становится резко самостоятельным в снегопад? Разве не мог весны подождать, чтобы женщине страну показывать? Теперь грузят оба, по килограмму на плечи совести добавив. Один слева, другая справа. Вроде мелочь, но неприятно.
Отвлекаясь от дурных мыслей о старушкострадании и немцефобии, Боря снова на потолок посмотрел. Ну нет же, не ляхи старухи, а куриная гузка. Просто мыслить нужно в другом направлении. Да и на ковре не рожа Мергенштольца перекошенная, а просто узор такой странный.
Лучше о работе думать.
«Так… чего бы тут поработать?».
– Слушай, а зачем тебе такой потолок? – прикинув стоимость восстановления, а то и полной замены, спросил Глобальный.
Материалы всё-таки подорожали в последний год с «нихуя себе» до «они в корне охуели!». А хотелось уложиться хотя бы в «они что, блядь, из золота?». И он добавил, пообещав себе присмотреться к ценникам на складах, как только вернёт в строй микроавтобус:
– И так пространства мало. А в жару ещё и дышать нечем, наверное.
– Ну… мне то воздуха хватает… хватало, – поправилась Лида, гладя котейку, играя с собакой и не забывая ножкой тыкать в мужчину. Всё-таки все на одном диване поместились. И так уютно, аж жутко. Вдруг уже к полноценному витью гнезда готова? А с чего начинать? Или достаточно бросить мужика на палас, трахнуть, а дальше уже как-то само получается?
– Кондиционер спасает, – добавила Лида, ухмыляясь украдкой своей тайне, помыслах и намерениях. Вслух сказать – сбежит секунд через десять.
– Да что кондиционер? Ещё и не инверторный, наверное. Свет только мотает без меры, – сразу запулил мысль Боря, подводя девушку к простому решению в сторону упрощения вопроса. – Снимать его нахрен надо и просто побелить потолок. Пространства больше будет. А как дышать полной грудью начнёшь, ещё и спасибо скажешь.
И на всякий случай Боря поясок в кармане погладил. С дыхалкой то у неё все в порядке. И голос поставлен. Но как бы кто ещё из соседей дуба не дал и в деревянный макинтош не оделся.
– В смысле побелить?
Лида даже отвлекалась от пошленьких мыслей, где он её связывал или наручники надевал, и заставлял стихи Бальмонта наоборот читать, начиная с последней буквы к первой двигаясь. «Пламя» то она ещё неплохо помнила. Чего там учить восемь строк? А вот если «Огонь» спросит, то совсем худо будет. Там же портянка на несколько страниц.
– Как в казарме что ли? – добавила она, пытаясь взглядом предостерегающую искру выдать. – Я, знаете ли, Борис, насмотрелась. Как у людей хочу. А не у общества по интересам в майках на ЗОЖе.
– Не, чего сразу казарме? – пошёл по более мягкому пути «ремонтного соблазнения» Боря. – Сейчас такие материалы, что от лучших домов Парижа не отличишь. Радоваться будешь, когда разберусь. Просто позволь мне самому снять эту шкуру сдувшуюся, ну и устроить ремонт своими силами. Я… рукаст, говорят.
«И скромный, что пиздец», – тут же добавил внутренний голос: «Что ты тут распинаешься? Бери и делай!»
– А ты справишься? – спросила Лида на всякий случай, стараясь не думать о других достоинствах чернявого.
Не то, чтобы она сомневалась в сантехниках с газовыми или разводными ключами, но ремонт – это не только сантехника с трубами. Не может же мужик всё сразу уметь. Есть же всякие узкие специалисты, и не только в гинекологии.
– Конечно справлюсь, – ответил Борис, уже соображая кому бы позвонить за консультацией. Но тут вспомнил, что телефона теперь нет, а сим-карту вообще восстанавливать надо. – Только в офис связи схожу. Карты нет, блин… Какой ближайший?
– Так на остановке, где ты меня и… нашёл, – ответила Лида и ногу стала гостю «с перспективой совместного проживания» или хотя бы «дружбы для здоровья», поглаживать.
Если ещё и в ремонтники заделается, то будет кого папе показать. А если возражать начнёт, то сразу доводы найдёт. Например, каждый раз звонить ему будет, чтобы приехал и банку открыл.
Всё-таки мужчины неустойчивы. Как поплавки чего-то там дёргаются по жизни на поверхности, но малейшее течение, ветер и всё – унесёт… если нет достойного якоря. Ну или хотя бы груза.
Этот вот, зараз, красивый. И сытый. В обморок не падает от её готовки и то приятно. Она то на кашках привыкла жить, а мужику мяса надо. Но батя мясом весь холодильник забил. Так что – на пару дней хватит, а так и в магазин можно прорваться.
Лида глаза скосила. Может уже снова голодный? Нет вроде, за живот держится, сыто икает. Сидит, правда, снова в рабочей одёжке, готовый к низкому старту на ночь глядя. Но та приятно пахнет альпийской весной.
Палец снова зашарил по гаджету, план подготавливая. Мало ли, что в ведро подрочила, а до этого в себя приняла. То просто баловство, чтобы посмотреть, как стреляет. Далеко ли снаряды бьют? Любопытно хоть раз в живую увидеть живчиков вблизи. А на работу лучше отпускать с пустыми яйцами. А то мало ли там наработает. Лечиться потом обоим от хламидий из всяких манадий.
И Лида снова коварно улыбнулась украдкой, в плей-лист любимый залезая на гаджете.
Как знала, что пригодится. Вот и случай подходящий… да где же она уже?
– О, тогда я туда сразу. А потом… блин, долбанный снег, – уже составлял план маршрута Боря, но тут вспомнил, что при себе в сумке только самая простая одежда с парой сменных трусов-носков-маек, а всё серьезное у Степаныча хранится, документы в том числе.
Сенсей и наставник по жизни даже от квартиры ключи запасные отдал. Сосед то уже не прикроет, прикрыли его самого. Теперь в «случае чего», Боря сам должен открыть квартиру и «по телу его холодному тризну справить».
Читает что-то про славян. На медведя ещё на охоту собрался. Про берлоги что-то плёл и сочувствовал уткам, улетающим на юга. Кризис высшего возраста какой-то. А может просто по бане в гараже соскучился. В такую погоду – самое то. Заглянуть к старику не помешает.