— Хули ты творишь? Кто у тебя чего отжимал то? Я понять не могу! Ты объясни мне, а я послушаю. Ты же был не дурак. Что случилось? В голову настучали? Так я обратно настучу, чтобы вернулось всё как раньше.
Боря скривил рожу, едва переборов желание выкинуть телефон с пятого этажа.
— Только не надо отыгрывать непонятки. Переписал гараж на себя. Сменил замки. Всё, Глобальный не в теме. И рядом не стоял.
Председатель изобразил покерфейс, сложив лицо в руку.
— Я не думал, что ты такой имбицил… Борь, — тут он поднялся, присел снова и начал объяснять, как малолетке. Кем для него Глобальный всё ещё и являлся. — Замки заржавели. Наглухо встали. Пришлось сменить. Там сырость из подвала такая была после затопления, что многое заржавело по осени, как ты ушёл.
— Как это заржавели? Откуда сырость? Я откачал всё и пролил полы бетоном!
— Сырой пол ты пролил! И толку? В тазик теперь себе бетона налей и топись! — снова было вспыхнул председатель, но тут же взяв себя в руки, добавил. — Твой гараж, блядь. Твой! Никто у тебя его не забирал. Я твоему отцу обещал, я бы сразу и сделал. Но ты же проститутке какой-то документы проиграл. А потом тебя загребли с ходу. Когда бы я бумаги оформил?
— Да не проиграл… ну… не то, чтобы… А чего ты… вы…
Тут Боря сбился. Внутри пришло ощущение холода, а на голову накатило как волной. Он ощутил себя тотально-обманутым. И безумно-не понятным. И от этого ощущения, а затем и ПОНИМАНИЯ организм готовился то ли получить инфаркт, то ли инсульт, то ли упасть в обморок с последующей комой. Но держался. Здоровый потому что, ещё не изношенный.
— Так это… недоразумение? — наконец, выдавил из себя Боря, когда вернулось подобие мыслительного процесса.
— Хуясе недоразумение, — удивился председатель. — Мужики говорят, от моего внедорожника один хуй собачий остался. Да и тот копчёный.
Боря прикусил кулак. И некоторое время смотрел вдаль, затем взвыл. Он почти забыл, что разговаривает. Но тут возник вопрос:
— А почему вы трубку не брали?
— А! Так мы теперь «на вы» вернулись? Что, уважение отмотал назад? — протянул динамик и добавил. — Боря, ебанавт ты многоразовый. Я в роуминге. Я все звонки тут сбрасываю. Звонил тебе весь день по видеосвязи, но у тебя связи похоже нет.
— Ну… нет мобильного интернета. По нулям я. У сестры вот… подключился, — залепетал он, потеряв всю уверенность.
А затем Боря только язык запоздало прикусил, на нервах раскрыв место расположения так же просто, как два пальца на ветру обоссать. Но отыграть нельзя.
— Ну раз у сестры, то есть два варианта, — продолжил председатель. — Либо мы решаем вопрос мировой, либо к тебе ребята в форме приходят. Бегай не бегай, найдут. У меня половина родни из органов. Так что… за поджог пойдёшь? Или помыслим, как здравые люди?
— Помыслим, — ответил Боря и попросил пару минут на размышление.
Спустившись по стене спиной на дно балкона, Боря обхватил голову руками и снова взвыл.
САМ. Сам своими руками спалил отцовское наследие. И сам же создал себе головняк, что-либо закончится уголовкой, либо кредитными обязательствами не на один год.
Боря поднял голову к ночному небу. Звёзд в городе не видно. Это обидно. Но говорят, что каждый человек сам кузнец своего счастья. Так вот… накуй! Накуй он себе наковал такого счастья в первый же день свободы?!
Председатель перезвонил ровно через две минуты. Боря впился глазами в картинку. Светло там, тепло, и наверняка рядом море. А он здесь, теперь полностью без жилья и с одними обязательствами.
— Что решил, Борь? — потягивая свежий сок манго из трубочки, обронил председатель.
Боря шмыгнул носом, потёр лоб и начал излагать:
— Ну а что тут решать? Гараж мой забирайте.
— Гараж? — хмыкнул Максим Витальевич. — А на кой чёрт мне горелый гараж? Ты скажи спасибо, что соседние ещё не спалило. И всё быстро потушили.
— Да я сам пожарных вызвал, — вдохнул Боря. — Ну а гараж я в прежнее состояние верну.
Председатель прикинул варианты.
— Ну, если за четыре дня в порядок приведёшь до моего возвращения, то часть долга я тебе может и спишу. Но… Борь, с тебя лям сверху при любом раскладе.
Глобальный невольно вспомнил внедорожник. И чёрные клубни дыма.
— Ну… да… Справедливо.
— И как собрался возвращать?
Боря положил телефон на коленки, и показал обе руки.
— Вот этим! Сами натворили, сами заработают. У меня, Максим Витальевич, работа есть. Даже — профессия. Долг я вам верну. Не сразу, конечно. Но частями и по возможности быстро. А за машину… извините.
Председатель протёр очки, кивнул.
— Борь… вот только ради памяти твоего отца на проценты тебя ставить не буду. Хер с тобой, работай. Приеду, поговорим о деталях.
Связь отключилась. Боря распластался медузой по полу.
«И как теперь жить? Где?» — спросил внутренний голос.
А ответов не было.
В таком положении его и застала сестра. Она вышла на тёмный балкон в халате. И не разглядев скорби на его лице, сказала тихо:
— Пашка уснул. И Лёшка с ним тоже заодно. Борь, я там в зале тебе постелила. Как накуришься, иди спать.
— Я не курю, — обронил тихо Боря, стараясь не выдать своих переживаний. — Просто… размышляю.
— А ну да, сейчас же на работу устраиваться. Все дела.
— Да, Дуня. Да. И… можно тебя попросить об одной услуге?
— Конечно, Борь. Ты же мой брат.
— Дунь… не выписывай меня из квартиры.
— Ты чего? Я и не собиралась.
— Хотя бы пару лет, Дунь. Я как только зацеплюсь на каком-нибудь другом адресе, сам выпишусь.
— Да… хорошо, без проблем, — ответила сестра, сонно зевнула и уже собиралась удалиться, но Боря задал ещё один вопрос.
— Тебе мать из Италии звонила?
— Звонила… И на Новый год посылку прислала. Салями колбаса во рту тает. А шоколадная паста… она с шоколадом, понимаешь? Жаль… ничего уже не осталось.
— Это хорошо, что звонила, — тихо ответил Боря. — Ну да ладно. Спокойной ночи. Завтра… тяжёлый день.
— Много работы?
— Безумно много работы, сеструх, — улыбнулся Боря сквозь подступающие слёзы.
Жизнь предстояло перезагрузить. Было даже немного печально, что она не персональный компьютер, где достаточно поменять видеокарту, чтобы всё вновь играло как раньше.
Пока Боря рухнул на диван и от непривычно мягкого покрытия долго ворочался, председатель на другом конце мира только телефон отодвинул и улыбнулся молодой любовнице.
— Ну вот и сам продался. Всё решилось.
— Что решилось, дорогой? — улыбнулась пышными губами раскосая нимфы в купальнике. Ответ её не интересовал. Но спросила для поддержания разговора. Пока папик платит, с ним нужно вести беседу. Иначе в новый отпуск в Доминикану не возьмёт.
— Да дроволёт мой колом стоял в гараже как как неделю. Я не мог ни продать, ни починить. Запчасти дорогие. Чинить и смысла то нет. Я уже на разборку хотел сдать по весу или прямо свалку под пресс пустить эту рухлядь. А тут на тебе. Подарок судьбы. Дурачок один его спалил к херам прямо в гараже. Теперь и гараж отдаст. И переплатит втридорога. Гараж даже за свой счёт сделает. Я его соседу Лёне и продам. Тот давно просил. Возьмёт за полторы цены. Да и от страховщиков поимею не слабо. Хоть и старый внедорожник, а застрахован был по полной программе. Ну… — тут он поднял бокал с янтарным вином и улыбнулся. — … за то, чтобы в мире не переводились дурачки. И нам за их счёт лучше жилось.
Эскортница улыбнулась. Это был её любимый лозунг…
Поспать Боре так и не удалось. Сначала ворочался, затем проснулся ребёнок и голосил полночи. Лёша и Дуня тенями бродили по очереди на кухню и на балкон.
«Спать только время терять», — подытожил внутренний голос.
Боря собрал по утру вещи, позавтракал остатками картошки. И уже причёсываясь у зеркала, мельком глянул на банкноты из сумки. Деньги то у него были. Не то, чтобы много, но квартиру снять можно. Или часть долга сразу отдать. Или…
Тут Глобальный вдруг вспомнил о мечте детства. Мотоцикл!