— Нет, нет! Оторвёшь кран! — заявил Боря, похлопал по руке, но движений не заканчивал. Только замедлился.
А стоило рыжей мокрой женщине подчиниться, и упереться в края раковины уже в две руки, оставив в покое кран, как Боря принялся за дело всерьёз.
Шум фена уже не спасал. Наталья сначала пыталась делать вид, что сдержит крик, прикусывая губы, но чувств оказалось больше, чем стеснения. И словно решив, что они уже на одиноком острове безлюдного пляжа, она дала волю голосовым связкам.
Боря аж вздрогнул, когда вскрики превратились в редкие крики, а затем в один сплошной. Оргазм накрыл рыжий громкоговоритель так, что по трубе-полотенчику застучали соседи. Но соседей для Натальи сейчас не существовало. Зато существовали трясущиеся ноги, уставшие руки, и сокращающиеся мышцы пресса. Она кончала громко, со вкусом, и Глобальному пришлось остановится, выйдя из женщины так же бесцеремонно, как войдя. Тут он допустил ещё одну ошибку, и тут же выключил фен, посчитав, что новых криков больше не будет.
Но матка Натальи расценила это по-своему, приняв ещё больше сокращаться, заодно передавая импульс всем внутренним мышцам. Оргазмирующая дева уже не закричала, но зарычала как раненый зверь. Причина была простой — в качестве завершающего акта оргазм дополнился первым в жизни рыжей женщины сквиртом. Мышцы сократились так, что из неё стрельнула струя нерастраченной жидкости. Что хозяйка квартиры, по отсутствию опыта в подобных парасексуальных явлениях, истолковала неверно.
— Боря, бля! Ты что-то растормошил. И я обоссалась! — заявила Наталья, покраснела и шмыгнула в спальню, быстро прикрыв за собой дверь.
Боря остался стоять с членом наперевес, так и не успев ничего сказать. Только понюхал смазку. Пахло иначе.
Но подумать об этом не дали. В дверь мощно застучали. Причём во входную. По интенсивности ударов, можно было легко сказать, что так просто обеспокоенные криком люди не сдадутся.
Прикрыв полотенцем бёдра, Боря некоторое время ждал реакции Натальи. Но та заперлась в спальной и до окончания времён выходить не собиралась, так как сгорала от стыда. Так же быстро, как её покачало на качелях оргазма, вознеся до облаков, теперь её же обрушило вниз, в дебри мыслей «чего же я наделала?». И пока хозяйка прикидывала варианты между переездом в другой город и сменой фамилии, и осуществлением желания стать первой марсианкой по спецпрограмме, Глобальному пришлось идти открывать самому.
Халата он не нашёл. Майка была мокрая насквозь. Не найдя ничего лучше, как накинуть на голое тело ветровку поверх полотенца на бёдрах, Боря обул тапочки Романа и открыл дверь.
Он рассчитывал увидеть перед собой отряд вооруженного омона или хотя бы участкового в окружении людей, каждый из которых показывал бы на него пальцем и готов был стать свидетелем жуткого преступления. Но вместе этого на лестничной площадке стояла только одна женщина в халате и тапочках. Довольно приятная женщина, немного полноватая. С руками, сложёнными на массивной груди.
В её глазах горел огонь. Она хотела высказать всё, что думает об игрищах Натальи. Вздумала тоже оргии на ночь глядя устраивать в будни. Но вместо этого лишь ткнула в мужчину пальцем и все слова растеряла, когда взгляд упал на топырящееся полотенце под ветровкой, а затем зацепился за край яиц.
Но Боря не умел читать знаков судьбы. Ему не поддувало в одном месте, так как был мокрый весь. И решив, что они всё же затопили соседей, он сразу сделал шаг вперёд на лестничную площадку, прикрыл за собой дверь и сказал:
— Простите, я сейчас всё исправлю.
Она сглотнула, кивнула и подалась ему навстречу. Наверное, всё дело было в том, что крики соседки сверху как раз прервали её собственный оргазм. А для этого безнадёжного дела она минут сорок разогревала себя видео роликами формата XXX, где группа чернокожих ребят забавлялась в одной толстушкой… сразу. То, что нужно, когда весь день настраиваешься на секс с любовником, но остаёшься голодной, когда тот решает, что сегодня семья важнее.
Теперь же, когда в нос ударил запах секса, рука сама, без какой-либо команды мозга, схватила за ствол Бориса. И испугавшись, полноватая дама решила, что отступать некуда.
Мама всегда учила Оксаночку жить по одному правилу: взялась — делай!
И удерживая за это самое место, за которое взялась, Оксана просто повела его вниз по лестнице.
Сказать, что Боря офанарел, значит ничего не сказать. Он морально готов был сделать ремонт сам или оплатить компенсацию. Но то, что придётся хреном отрабатывать — это было с ним впервые.
Но как можно спорить с решительной женщиной, которая держит тебя за причинной место и куда-то ведёт? Слов нет, только быстро-быстро работают ноги, пытаясь удержать тапочки на размер меньше и не потерять мужское достоинство, что от всех нервов и не думало опадать.
«Схватилась ещё под самый корешок. Не рванёшь. Наверняка у неё там итальянский ремонт во французском стиле», — тут же подсказал паникующий внутренний голос, уже рисуя перед ним цифры счёта.
— Хуй с тобой, герой-любовник, исправляй прямо тут! — потребовала соседка в качестве компенсации прямо с порога, едва Боря шагнул за ней и прикрыл дверь.
Ремонт и впрямь хорош. Как и женщина: ухоженная, ногти накладные, явно не руками работает. Вздумай она его встретить в одежде, наверняка это было бы платье. Обтягивающее.
Боря и не знал, что в гардеробе таких много. И сегодня должны были доставить ещё одно, да перенесли на завтра. А вот Оксана перенести так просто не могла. Либидо повышенное.
«А ещё долг, Боря. Мы её должны… за беспокойство», — тут же подсказал внутренний голос.
В один момент перед глазами встал укоряющий образ Снежаны, которая привила желание уважать всех женщин. И поскольку дама перед ним была моложе и как минимум вдвое, а то и втрое меньше по окружности, а яйца просили продолжения для извержения, он замер в раздумьях. С тупым вопросом на лице: что же конкретно имеется ввиду?
Оксана стояла без улыбки. Только халат скинула. И Боря вдруг увидел большие груди, что манили и целились в глаза сосками. Те приподнялись, взволнованные.
Огонёк в глазах Оксаны решительно горел. Мышка зашла в клетку, и мышеловка захлопнулась. А чтобы показать сыр, она решительно повернулась и упёрлась в раздевалку руками. Это было их любимое место, потому что в зеркало могла видеть лицо любовника… если бы тот сегодня пришёл.
«Но раз Антон не пришёл — сам виноват. Вот и трахай там свою жену как дурак», — подумала Оксана, немного наклонилась, и чтобы увидеть лицо другого любовница позади себя, резко прикрикнула:
— Ну!
Боря вздрогнул и на негнущихся ногах подошёл ближе. Если до этого момента у Глобального ещё мелькала мысль сбежать, откупиться или хотя бы позвать на помощь, то строгий голос опять-таки напомнил повелительные нотки первой учительницы секспросвета.
Вспомнив, что до утра Наталья вряд ли покинет спальню, Боря подчинился.
Вечерний сантехник обошёл коридорную повелительницу сзади и увидел в свете мигающей лампочки (Боря, это не дело, надо заменить плафон, взорвётся же!) — тоненькую мокрую дорожку, что бежала по внутренней стороне бёдер.
Попеняв на технические трудности в квартире, внутренний голос тут же добавил:
«Боря, сжалься над человеком! Он вон весь протекает! И ладно бы он, так нет же, — она!»
Глобальный вздохнул и сжалился. Войдя с мокрую просторную пещеру усталым рудокопом, он принялся дорабатывать бёдрами. Это походило на вторую смену. Но как приходит аппетит во время еды, так и желание разыгрывалось с новой силой.
«Тут же все новое! Запах! Парфюм. Чуешь? А желание ощущаешь? Да она вся горит!»
Едва он попытался что-то подумать про ответственность и начало новых отношений, что должны были определиться на позднем ужине, как образы и ощущения переполнили. Вдобавок уже Оксана принялась стоически прикусывать губы, затем подвывать, а потом стонать во весь голос. И фена, который бы это всё исправил, под рукой не было. Только чёртова мигающая лампочка на миг создавала иллюзию темноты и защищённости, тут же показывая, что он ебёт нового человека.