«Отдай хотя бы это», — посоветовал внутренний голос: «Вместе с чистосердечным облегчит понимание со следствием. С другой стороны, если всё будешь отрицать, то уважать будут больше. Мы за красных или в чёрную кость пойдём?».
Боря, прикусив губу, потянулся за телефоном. Но надавить на экран не успел. Начальник позвонил сам. Разговор уже наверняка под запись, а рядом сидит человек в фуражке и кивает в такт.
Сглотнув, Боря продышался, отпуская панику и ответил:
— Да?
— Ты где?
Боря невольно оглянулся. Лязг решетки? А, нет, показалось. Ещё не в тюрьме.
«Кстати, как там входить в хату? Надо будет освежить память», — некстати прикинул внутренний голос: «Чему там нас в детстве по дворам учили? Как за ровного пацана пояснять? Ни гадского, ни блядского? А с кем мы? Теперь со спортсменами?»
— В машине, — ответил Боря, немного подумав. — Металлолом еду сдавать. Материал кончился.
— Боря, ты чего такой упрямый? — то ли пожурил, то ли наехал начальник. Но настроение его судя по голосу на высоте. Излучает позитив. — Я же тебе сказал, бери на складе всё, что хочешь!
— Так я это… — протянул Боря, не зная, как начать.
Но у начальника было своё мнение:
— Вот какой смысл, что ты на свои всё покупаешь? Ты думаешь тебе окупится? Да хрена с два. Заказчик ещё и скидку попросит. Дуй на склад, давай! И бери, всё что нужно. Если и в этот рас с пустыми руками уедешь, я обижусь. Понял меня?
— Вы серьёзно? — немного дрожащим голосом переспросил Боря. Он рассчитывал больше на выговор, срок, а то и оба сразу в комплекте, плюс пометку в трудовой.
А тут на тебе — бери ещё.
— Конечно я серьёзно! — стоял на своём Антон Сергеевич, которому в кой то веки не приходилось покупать ни платьев, ни путёвок на Мальдивы подбирать. Свободный день, почитай, выдался. — Мне зачем то барахло копить? Пускай всё в ход! Инвестируем в предприятие, так сказать. Подмажем Дарью, а потом уже и о пристройке поговорим. Ну как поговорим. Я буду говорить, а ты рядом с важным видом постоишь. К тебе пока доверия больше.
— Больше, — повторил тупо Глобальный, который в уме уже мыло продырявил и на верёвочку привязал, да к руке привязал. Уронит — поднимет одним движением.
— Я сейчас охраннику позвоню, предупрежу, что ты снова заедешь.
— Хорошо, — ответил растерянный Боря и отключил связь.
Он понимал в этом мире всё меньше и меньше. Вот и изобретение не пригодилось. С другой стороны, там и шнурки часто отбирают, откуда верёвке взяться?
«Нет, ну ты на него посмотри! Совсем заворовался!» — добавил внутренний голос, рассуждая за мозг, Борю и всех вместе взятых: «Те трубы с батареями ему уже старые значит! Новые некуда девать. Вот тебе барахло и спихивает»,
Этот внутренний голос в союзе с рефлексами, да под температурой, прокатил его по городу до пункта приёма лома. Где получил денежку. Затем он же отвёл в магазин набрать Степанычу продуктов по мелочи в дом и к чаю.
Неудобно, что в ночи исчез.
Вручив пакет старику на квартире, Боря переложил из барсетки в сумку с вещами конверт объёмный. Позже скажет, как оттуда брать понемногу, чтобы посылки на зону слал. Чайные хотя бы.
— Ты бледный какой-то, — отметил Степаныч, что его не знал, что его ждёт. Только продукты разгружал. — Не заболел часом?
Боря покачал головой. Некогда болеть. Ну кашляет, ну сопли, ну голова болит, руки дрожат как курей крал. Но это не повод работу бросать. Сейчас вот начальник позвонит, скажет, что пошутил и всё, придут люди в форме, лицом вниз положат и в наручники закуют. И положить они хотели на то, что надо его не ложить, а класть.
С этой мыслью Боря на автомате ушёл к машине и вернулся с комплектом аргоновой сварки. На балкон Степанычу ту поставил. До холодов баллон пару дней простоит, а там переставит в место потеплее.
— Годный аппарат, — тут же отметил старик. — Где взял?
Боря нос красный почесал, припомнил как всё было:
— Да начальник говорит, что не нужно ему барахло старое. А нам таких образцов ещё поискать. Дарю тебе. Ну и… сам иногда попользую, если разрешишь. А так мастерскую в зале или подвале по весне сделаешь. Или там на дачу увезёшь. Пригодится.
— Вот уж точно, пригодится… тебе! — ответил Степаныч, разразившись хохотом. Положил Боре на плечо руку и заявил ответственно. — Ты кончай меня одаривать. В холодильнике уже места нет. Там то ничего не жрёшь. Тощий вон как скелет.
— Степаныч, но я же живу у тебя. Приютил ты меня. Я хотя бы накормить должен.
— Да только одну ночь заночевал пока, — припомнил старик. — А квартиру вылизал, как будто год прожил. Хозяйственный ты, Борь. Бабы таких любят. А я ж не дурак, понимаю, что к бабам тем тебя тянет. Молодость, мать её! Не со мной же вечерами сидеть телек смотреть.
— Ну… — протянул Боря, даже не веря, что за последние пару дней столько всего приключилось. Вчера так и вовсе бы у телека лучше остался. Психика бы целее была.
— Я тут это… — протянул в ответ уже Степаныч. — Подумал чего. Важное хочу тебе сказать.
— Да мне тоже наверное стоит тебе сказать, — прикинул Боря, и подумал, что не дело старика с посылками гонять. Пусть наймёт кого-нибудь. А может и с Романом их свести? Брат же, поможет.
— Давай я первый, а то забуду, — сказал старик. — Я это… Дачу свою на продажу вчера поставил.
— Зачем? — удивился Боря, который не только знал, что солёные огурцы в доме появляются не из магазина, но и представлял где и как они растут.
— Мне она теперь без надобности, — отмахнулся дед. — Здоровье не то картоху раком садить. Да и тебе не нужна даром, поверь мне.
— Здоровье? — прикинул Боря, высморкался в ванной, прокашлялся, умылся и вернулся. — Да ты не переживай. Я вскопаю тебе грядки, посажу всё. Ты там только в баню будешь ходить, да на веранде чай пить. При свечах. Или… при свете?
— Свет там есть, это да. Но это единственный плюс, а бани отродясь не было, — признался Степаныч. — Дом старый. Сносить замучаешься, чтобы новый строить. В Фундаменте трещина. И мышей куча. Колорадский жук опять же в картошке. Но покупателей это не смутило.
— Покупателей? — вновь удивился Боря, сходил ещё раз высморкался, умылся. Уши зачесались. Внутри. Потёр их ватными палочками. Но стало только хуже.
— Да, сегодня утром уже продал. Риелтор конечно — огонь у них, — добавил Степаныч, сходил на кухню и вернулся с пухлым конвертом. — Короче, вот. Держи. Закрой там часть своего долга или вроде того. Я себе грабовые давно отложил. Потом покажу где.
Боря машинально взял в руки конверт, заглянул. По первому впечатлению с полмиллиона. Пятитысячные сплошь. Увесистый.
— Степаныч…
— Да что Степаныч? — сразу начал спорить старик, уже понимая к чему ведёт. — Я сегодня-завтра помру уже, а тебе ещё жить. А то мотаешься в ночи по каким-то подработкам. А может и толстую бабу мнёшь. А что толку то? Там здоровья не напасёшься. Но накормит, это да.
Боря усмехнулся. Не растерял ещё наставник бодрого духа.
— Да я здоров. И не до баб пока. А тебе может на лекарства надо? Оставил себе бы? Не?
— Хватит уже, налечился за полгода. Печень всё помнит, — буркнул Степаныч, помятуя батарею бутылок под окном и срач по всей квартире, который оказывается быстро разводится, когда в доме нет хозяйки. — Ты вот что, ночами спать надо. Да и свет тебе ещё на участок свой заводить. Сам на столб не полезешь. Не положено. А со специалистом это немало стоит. А если со мной ночевать не хочешь в одной квартире, то риелтору этому позвони. Быстро тебе местечко поберёт в городе. Так то они все гандоны-посредники, пидоры, паразиты и пена, которую государство сдуть должно на раз, когда за дело реорганизации примется или вновь нам коммунизм какой построить вздумает. Но конкретно у этой грудь такая, что семерых выкормить может. Может и тебе пригодится? Раз на пышных потянуло? А?
Степаныч хохотнул и с последними словами Боре сунул в руки визитку, которую тот сунул в карман не глядя. А вот конверт Боря отнёс к мешку с вещами и к первому рядышком подложил. В худшем случае посылок уже в два раза больше будет.