Выбрать главу

Голос затих. А Боре на душе полегчало. Что бы там теперь Антон не говорил, улики против него говорят. А сколько машин он нанимал и грузчиков, чтобы контейнеры те под завязку набить — уже не имеет особого значения. Глобальный как подчинённый приказания выполнял. На том и сойдутся. Куда часть труб делать, уже и не спросят. А новый начальник на старого всё спишет.

Нет, действительно легче дышится. Бриз вон вокруг, чайки.

Тут одна из чаек человеческим голосом заговорила:

— Сын… ну ты чё? Весь в меня пошёл, да? — раздался голос отца. — Как Борис Борисыч пашет сутками, да в две смены, так и сын трудоголик. Надо что-то с этим делать… о, так я и сделал.

Глобальный прислушался к чайке. Даже хлебе ей протянул, что само собой, на руке появился. Только чайка его хвать и улетела. Какой с неё спрос?

А вот ёжик со всей серьёзности на Борю посмотрел, нос почесал, и продолжил разговор уже на поляне цветочной, среди пчёл жужжащих и рядом с козлом пасущимся:

— В гараж я тут наведался к мужикам. Ну узнать, чё-как, тоси-боси, патосы-ботаньеры. И чё узнаю? Отжали гараж, оказывается. Не конторы, не рэкетиры, не микрофинансовые хуеплёты и банковские наряды, не банды и наркодиллеры, не мужъя-рогоносцы, не коричневые пирамиды, а… председатель! Максимка, сучий потрох!

Батя заржал в голос.

— Я главное строил, вёл годами, ты улучшил, а он не мой, не твой, не внуков. А… председателя теперь! Швабры этой очкастой!

Отец снова заржал. Но кто-то рядом сделал замечание, и он притих, перейдя на шёпот:

— Я к Лёне захожу. Ты чё, говорю, енот тебе в рот, сыну помочь не мог? Падаль ушастая, ущерб безполый. Он мне в ответ как покойничку воскресшему с испугу всё и рассказал. И узнал я, как тебя пропесочил Максимка. Как херь сказочную про своё корыто придумал, которому в обед сто лет. Как год эксплуатировал гараж задаром, а потом замки сменил, чтобы в наглую отжать… Да ты сам подсказал новую инициативу. Вот они на пару с Лёней и развели тебя… обидно, да? Когда близкие кидают. Мне же говорили, что жил ты с ним бок-о-бок два года. Да много мне чего наговорили. Уважают там тебя, мужики, понимаешь? Ты ж им столько добра натворил, до сих пор пользуются. На совесть делал!

Боря на ежа смотрел внимательно. А тот вдруг жвачку из-за спины достал, развернул упаковку и зажевал.

Пахнуло ментолом. Но на дикторские способности ежа это не распространилось:

— Ну мы с мужиками по рюмашке хлопнули для разбега. Максимку за грудки вечером, и головой в лужу окунули. Раз окунули — долг списал. Два макнули — гараж мне в обратку отписал. На тебя же так и не оформил, лупоглаз двудушный. А дальше что? Да ничего. На ноги поставили, зубы выбитые протянули в кулёчке — тут он и признал, что косяк спорол. Готов компенсировать.

«Так, погоди, а как же вся семья в органах?», — хотел спросить Боря, но тут же понял, что «пиздеть — не мешки ворочать». К тому есть мнение органов, а есть мужицкий вердикт, коллективный. Обязательный к исполнению.

— Так что, Борь. Зря переживал, — продолжил голос. — Вернулся папка, всё наладил. Ты давай это, завязывай с комой. Единственная кома, которую может себе позволить мужик — алкогольная. Так что… давай уже по пивку. Кстати, был я в твоей бане на втором этаже. Классная вещь. И вот оно чё еще… Там мужики говорят каждый месяц как по графику баба какая-то пухлая ходит, про тебя всё выспрашивает… Кто говорит беременна от тебя, другие что жизнь ты ей спас. Я тоже ставку сделал на кон. Но эту историю уже от тебя хочу выслушать.

И голос отца затих. Боря на ежа посмотрел. Продолжай мол. Но тот вдруг в пузырь превратился, в небо взвился и лопнул. И слушатель остался на поляне рядом с каким-то козлом, как обычно и бывает по жизни.

Что гараж вернулся в семейный фонд, это конечно, хорошо. Пашке достанется, как дядя мотоцикл подарит. Должно где-то новое поколение с новыми Снежанами от старшего поколения уединяться. Да на чём-то ломать себе кости, чтобы крепче срастались.

А что долг списан — так это ещё лучше. У каждого по жизни должен быть человек, который на раз проблемы решает. Только одни его «папиком» зовут, а другие отцом кличут», а некоторые зовут «Боря, помоги».

Не посадили опять же. Совсем замечательно. Теперь трубы можно Дарье доделать и сертификат забрать с чистой совестью. А может и перезимовать с ней, Степанычу не мешая с телевизором разговаривать. И по весне уже дом строить. Как-никак, поднакопил на первое время на стройку. Если стройматериалы опять в два раза в цене не поднимутся, начать можно… на фундамент так точно хватит.

Но и проблем отец привнёс немало. С Романом теперь дружить. Это понятно. А что с Наташкой делать? Глаза отводить? Что было и прошлое, это понятно. Но про Дашку спросит. А это драка. А если не спросит и с отцом на свидание пойдёт, то — стыд. Как в глаза смотреть? Как мачехе? Как любовнице? Как женщине, к которой тянет?

И где мать-то? Могла бы хоть раз и позвонить со своей знойной Италии. Просыпаться надо, и самому позвонить, узнать. С этими итальянцами ухо востро надо держать.

Просыпаться надо. Выспался уже.

Моисей Лазаревич Коба, опять же долго ждать не будет. А там и с Лёхой группе промо-ролик записывать время. Творчество, опять же, попрёт. Тут и думать не надо. И чем больше не думать, тем больше текстов.

Но всё это уже проблемы, которые не с ёжиками, чайками и козлами надо обсуждать, а с вполне конкретными людьми.

Всё ведь решаемо. Это просто жизнью зовётся… И чего только так переживал?

Продолжение следует…

Г. Биробиджан. — Г Краснодар.

2022 год.

Тот самый сантехник 2

Глава 1 — Глобальное время

Неделю спустя последних событий.

Пациент слегка покачивался на стуле в ожидании доктора. Больше не в пижаме, одет в домашнее, что по сути — спортивное. Традиция.

Только в спортивном русский человек чувствует себя в безопасности в больницах, на отдыхе, на работе с физической нагрузкой, на активной рыбалке со спиннингом, на пассивной с пивком, иногда даже на тренировках, куда вообще в чём-угодно можно прийти… Главное намеренье обозначить.

Борису Глобальному, обозначая свою свободу для медицины, осталось лишь переобуться с тапочек в кроссовки и куртку в гардеробе забрать. И всё, на работу можно выходить. А чего время терять? Раз на носу выписка, пора трубами заняться. Отопительный сезон скоро.

Но сразу на волю не пустят. Надо ждать человека в халате, чтобы поставил роспись под распечатанным листиком. Печать шлёпнуть — обязательно. Автоматика не справится. Человеческое присутствие требуется.

Выписка с бумажкой о закрытии больничного листа нужна на работу. Юридический факт, чтобы, лёжа в коме, не посчитали халявщиком. Мало ли таких, изображающих кашель, чтобы отдохнуть на островах недельку-другую?

«Говорят, так поступал Антон Сергеевич, пока не сменил Канары на нары. Ну да туда ему и дорога. Кто людей обманывает, рано или поздно сам окажется в дураках», — подсказал внутренний голос.

Но Глядя на беленный потолок, Боря не думал о начальнике под следствием. Как человек в полном расцвете сил в свои двадцать лет, он больше задавался другим, почти философским вопросом… Почему, когда помоешься — какать хочется?

Чёртовы антибиотики крутили живот. Главное, не растрясти.

В ординаторской никого. Доктора разбежались по палатам. Но ему доверие особое. Пока в себя приходил, расхаживаясь по коридору, восемь раковин прочистил от засоров по палатам. Попутно починил три капающих крана в кабинетах и перевязочной. И один сменил полностью в столовой, когда главрач новый принёс, глядя на энтузиазм пациента. Булочками накормили ещё.

Свой местный сантехник приходил от случая к случаю. И надежды на него особой медперсонал не возлагал. Поэтому отношение к Борису Глобальному было особое: чистое бельё по размеру и две порции в столовой по запросу.