— Ого, открытие совсем скоро. Со своими проблемами я совершенно забыла об этом, — прошептала она, перейдя на обочину и принимаясь рассматривать саму себя в окнах. — Ты можешь поверить? Я год работала над этим проектом, и из-за одного говнюка забыла обо всем на свете.
— Пожалуй, стоит заглянуть сюда на следующей неделе, после открытия.
Гвен повернулась ко мне.
— Не стоит изображать вежливость, тебе это не идет. Все в порядке, я же знаю, что это тебя не интересует.
— Нет, я просто хочу узнать, на что мама тратит деньги, и достойно ли это того, чтобы оказаться на стенах моей больницы.
Она нахмурила брови.
— Что такое? Ты сама попросила меня не изображать вежливость.
— А почему бы нам не заглянуть на выставку прямо сейчас? Если только ты, конечно, не торопишься растоптать еще чью-нибудь гордость.
— До завтрашнего дня я совершенно свободен, веди, — ответил я и шагнул следом за ней.
Мне было крайне любопытно, чем же работы Гвиневры так сильно полюбились маме. Даже узнав, кто такая Гвиневра По, и какие обстоятельства свели нас вместе, мама продолжала сходить с ума от ее творчества. Именно это стало единственной причиной моего желания увидеть все самому.
Гвиневра
Даже зная, что он ничегошеньки не соображает в искусстве, я все равно нервничала. Я тряслась каждый раз, когда демонстрировала другим свои работы. Мое творчество — это часть меня самой. Каждый раз, выставляя свои работы на суд публики, мне казалось, будто бы на всеобщее обозрение выставлена моя душа. И если публика отвергнет их, она не примет и меня.
— Добро пожаловать, леди Гвиневра. Не ожидал сегодня увидеть вас здесь.
Мистер Д’Амур, владелец этой галереи и нескольких других по всему миру, опираясь на деревянную трость, встретил нас у входа. Это был невысокий, горбатый, загорелый мужчина из французского городка Ле-Ман. Его лицо было испещрено морщинами такой же глубины, как Гранд-Каньон. Он стал в своем роде моим наставником, одним из первых, кто поддержал меня, и единственным человеком, который категорично отказался называть меня коротким именем Гвен.
Обняв его, я ответила:
— Зашла на минутку, хочу показать свои работы моему личному критику.
— Критику? — удивился он.
Я отодвинулась, чтобы он смог увидеть Илая, вставшего позади меня с заложенными за спину руками и внимательно разглядывающего на потолке сменяющие друг друга фотографии людей разных рас и народов, которые махали рукой в камеру или показывали знаки «мира» и «ок».
— О! — возмутился Илай, когда я толкнула его локтем в бок, чтобы он обратил на нас внимание.
— Илай, Мистер Д'Амур. Мистер Д'Амур, Илай Дэвенпорт.
— Только мужчина без сердца может оказаться критиком леди Гвиневры По, — похвалил меня Мистер Д'Амур.
Я кивнула в знак согласия.
Голубые глаза Илая коварно блеснули, а губы сложились в ироничную улыбку.
— Леди Гвиневра По? Кажется, вы оба достаточно дружны? Так не думаете ли вы, что можете быть слегка необъективны?
— Давайте посмотрим, останетесь ли вы при своем мнении после осмотра выставки? — ответил ему мистер Д’Амур, когда один из сотрудников подошел к нему. — Пожалуйста, не торопитесь. Имейте в виду, расстановка полотен еще не закончена, — добавил он, уходя.
— Спасибо! — Я помахала ему вслед.
— У тебя просто одержимые фанаты. А если мне что-то не понравится, меня закидают камнями? — Илай приступил к осмотру выставки.
— Сделай так, чтобы тебе все понравилось.
— Ты требуешь слишком многого, леди Гвиневра, — добавил он издевающимся тоном. — Ну что ж, пожалуй, начнем мое просвещение.
Закатив глаза, я подошла к началу галереи. Потолок был низким и куполовидным, что выгодно оттеняло фотографии, размещенные здесь. Свет мягко рассеивался на снимки и хорошо освещал картины. Пол был черным и таким блестящим, что я могла увидеть в нем свое отражение. Прежде чем подойти к первой картине, зрителям предлагалось надеть наушники.
— Хм, — Илай сделал шаг назад, рассматривая мою первую картину и поглаживая при этом подбородок.
Я схватила наушники и надела их ему на уши.
— Не пытайся понять, просто смотри на них… молча, пожалуйста.
Он настоящая заноза в заднице!
Илай
После длительной тишины в наушниках зазвучала музыка. В первые несколько мгновений мне показалось, что я оглох и не могу слышать себя. Постепенно мягкая мелодия полилась мне в уши.
Гвен взяла меня за руку, и мои глаза немедленно сфокусировались на наших соединенных вместе руках. Закатив глаза, она отпустила мою руку, показав в сторону следующей картины.