Она стояла в углу, держа в руках жакет Логана.
— Он… ударил… по коробке с ножами? — Я повернулся к младшему брату.
— Это долгая история, — проворчал он.
— Логан!
— Честно говоря, произошел несчастный случай. Логан был слишком взволнован и…
— А вам все еще необходимо оставаться здесь? — спросил я, даже не взглянув на нее.
— Илай! — Логан возмущенно посмотрел на меня.
Краем глаза я увидел, как девушка напряглась.
— Извини еще раз, Логан. И спасибо тебе, — сказала она.
Логан усмехнулся и кивнул в ответ.
— Нет, это тебе спасибо. Пожалуйста, возьми мою машину, чтобы добраться домой.
— Все нормально, я возьму такси.
— Для меня это станет поводом приехать к тебе и приготовить свой знаменитый омлет.
— Просто выздоравливай. Еще увидимся.
Она собрала свои вещи и ушла.
Когда она ушла, Логан со злостью посмотрел на меня.
— Тебе действительно нужно быть такой задницей?
— Спросил придурок, который стукнул по коробке с ножами, — парировал я и направился вслед за девушкой. Дождавшись, когда она закончит оформлять заказ в службу такси, я подошел к ней.
— Вот, — я протянул ей полтинник. — Спасибо, что привезли его сюда.
Она посмотрела на деньги, а потом на меня.
— И часто вы вознаграждаете людей деньгами за человеческое отношение?
— Пятьдесят долларов — это разве вознаграждение?
— Ах, да, вы же состоятельный врач. Извините, я забыла свое место. — Она изобразила реверанс. — Пожалуйста, сэр, можно?
Прикусив щеку изнутри, я протянул ей деньги и развернулся, намереваясь уйти, но остановился, когда увидел, что она подошла к ящику с денежными пожертвованиями в углу больницы и опустила купюру туда.
Затем она остановилась на углу здания и просто смотрела на улицу, ожидая такси.
Вздохнув, я подошел к ней.
— Послушайте, думаю, мы не с того начали.
Она усмехнулась.
— В любом случае, — продолжил я, — спасибо, что привезли его сюда. Но в будущем, если вы сможете игнорировать его, думаю, это стало бы оптимальным решением для всех.
— Вы хотите, чтобы я игнорировала вашего брата? — медленно повторила она.
— Вы и я, мы оба знаем, что он делает это из-за гипертрофированного чувства вины. Я не могу исключить его из своей жизни, но ваше присутствие лишь усугубляет ситуацию. Я понимаю, возможно, вам одиноко, но пожалуйста, не пользуйтесь добротой моего брата…
— Простите! — Она подняла руку, желая остановить меня.
— Я только хочу сказать…
— Ну да, вы только хотите сказать, чтобы я убиралась вон, поскольку приношу болезненные воспоминания, с которыми вы не хотите больше иметь дело. Но вместо того, чтобы отрастить себе пару яиц и научиться справляться с трудностями, вам проще игнорировать и выталкивать из своей жизни всё, что напоминает о том, что вас бросили на вашей собственной свадьбе.
— Простите!
Похоже, она тронулась умом.
Она скрестила руки на груди.
— Что? Это не то, что вы пытались сказать? Ваш брат давно не маленький ребенок. Если он чувствует себя виноватым и хочет загладить свою вину таким путем, у него есть на это право. Вы знаете, сколько паршивых людишек мы встречаем в городе каждый день? Разумеется, вы знаете, вы же — один из них. Ни за что на свете в угоду вам я не стану игнорировать достойного человека.
— Так вы даже не знаете его!
У этой курицы явные проблемы.
— Нет, это вас я не знаю, вот в чем разница! — прокричала она, направляясь к подъехавшему такси. — К тому же уж если я, по вашему мнению, чувствую себя одинокой, как же должен чувствовать себя ты, кретин?
Дверь такси захлопнулась. Я наблюдал, как она отъезжает.
— Ну, вот ты и познакомился с Гвиневрой. — Логан рассмеялся, подойдя ко мне со свежеперебинтованной рукой.
— Гвиневрой? Я думал, ее зовут Гвен. — По крайней мере, так он звал ее в тот ужасный день.
Он кивнул.
— Ее зовут Гвиневра По, и она довольно известный художник в нашем городе. Знаешь, та картина маслом, которую только что купила мама, — ее работа.
— Что? Она стоила почти два миллиона долларов!
— А ты пытался всучить ей полтинник на такси. — Он хохотнул.
Промолчав, я посмотрел на него.
— Ты это видел?
— С того момента, как ты пошел за ней следом, я знал, что все плохо кончится. — Он кивнул и выдавил улыбку, которая не выглядела искренней. — Знаю, после смерти отца ты практически воспитал меня наравне с мамой, но теперь тебе пора остановиться. Я уже не ребенок. Иногда я чувствую, что ты фокусируешься на мне, чтобы не думать о дерьме, происходящем в твоей жизни. Может быть, тебе стоило заняться этим раньше, но не сейчас. Сейчас проблемы в жизни у тебя, а ты опять пытаешься присматривать за мной. Я в порядке, честно.