— Это два куска будет стоить, доставят прямо до дверей квартиры, — Ива снова нарисовалась.
— Посильно вполне.
Конечно, расставаться с бесценными ноликами на счету мне не хотелось. Но скоро очередной перевод от Странника — можно позволить себе немного лакшери-жизни.
Ива, как оказалось, жила неподалеку от бара «NoLife». Ее квартира была оформлена достаточно инфантильно, будто комната трудного подростка: повсюду постеры знаменитостей, обрисованные стены, рок-атрибутика. И очень. Очень много мусора. Второе, что мне бросилось в глаза, это, конечно, десять ящиков пива. Еще на меня произвели впечатление колонки по 120 Вт (не китайских) каждая. Общую хаотичность интерьера смягчали кислотно-радужные цвета некоторых предметов, даже вышеупомянутые колонки были розового цвета. Ива говорит, что это неспроста, мол, она нео-эмо. Это, как я понял, некая смесь эмо и рейвера, распространенная субкультура.
Согласно плану, все собираются в восемь вечера у нее дома. Потом упарываются и устраивают пьяную оргию — местная версия тим-билдинга. Ива говорит, что у них так каждый год. Она постоянно хвасталась своей коллекцией раритетных аудио-CD начала 21-го века. У нее их больше тысячи, и она утверждает, что все это слушает. В основном коллекция представлена разнообразным «драмчиком» и «биг румом», архаичными направлениями электроники. А вот музыка, написанная нейросетями, не теряет актуальности. Еще Ива намекнула, что я получу свой новогодний подарок после двенадцати. А я, бездушная скотина, совсем забыл про подарки.
На часах без десяти восемь. От драм-н-пэйна, игравшего все это время, у меня гудит в башке. Ива сказала, что будет человек пятнадцать, может больше. Знаю, что придет Серега, они с Ивой давние приятели. Еще Ива постоянно твердила про какого-то Сида. Говорит, что Шкафа она не приглашала, но тот все равно припрется. А кто остальные двенадцать персонажей — понятия не имею.
— Маркус, думаешь, закусок хватит? — Ива окинула взглядом гору хавчика на столе.
— Сомневаюсь… — люди стали чересчур прожорливые.
Через мгновение раздался звонок в дверь. Это был Серега, торжественно поздравил нас с Новым годом, вручил каждому по чупа-чупсу, и завалился в квартиру. Это было завуалированное «отсосите»? Иногда я перестаю понимать метаиронию этого поколения. Вскоре объявилась тройка эмо-подружек Ивы: Стейс Крамер, Карвин Ви и Нора Фрейсс. Их действительно так звали, судя по Интернет-профилям. Потом был Сид. Как оказалось, он — еврей-хасид, а у меня к ним конгенитальная неприязнь. В общем, младенческая психотравма.
Ива была права, Шкаф тоже пришел и, кроме того, приволок с собой двух друганов несколько криминальной наружности. Потом пришла подозрительная (скорее всего, шлюха-наркоманка) девушка в викторианском косплее. Гот-лоли, так это вроде бы называется. Кстати, я обратил внимание на то, что возраст в их тусовке достаточно сильно варьируется. Сереге — 23, Шкафу почти 30, мне — 25, а Ива, насколько я понял, еще не достигла совершеннолетия. Никак не осмеливался поинтересоваться, сколько ей лет. Джавист уверял, что возрастная стратификация общества пошатнулась из-за недавних событий. Теперь тут как в Японии, когда половые отношения между 40-летним дяденькой и 12-летней девочкой называются не педофилией, а «atsui ai». Это немного не тот мир, который был до моего «заключения». Хотя, какая теперь разница? Я погряз в циничном морализаторстве. Нужно просто наслаждаться жизнью.
Несколько ящиков пива вероломно опустошены. Один из приятелей Шкафа уже успел облевать бабушкин настенный ковер. Сид оказался нормальным парнем, хоть и евреем, утверждает, что он про-хакер. Говорит, что когда-то взломал базу данных Федерального резервного хранилища США. Так я ему и поверил! Хотя, кто знает. Кроме того, от того же Сида я узнал сколько Иве лет. Оказывается, она действительно несовершеннолетняя. Ей семнадцать. Покровительница вписок с задумчивым видом сидела на диване и пила пиво. Я прихватил из ящика еще бутылочку и подсел рядом:
— Придумываешь, как еще можно исковеркать мое имя?
— Мимо, Мальтус, — сделала глоток. — Думаю, что химчистка обойдется недешево.
— Да, я заметил, что у тебя финансовые трудности. А где твои родители сейчас, ты сама живешь?
— Родители? Нет их. Умерли пять лет назад во время искусственной эпидемии.
Пустые улицы, горы трупов, столпотворения возле больниц, зараженная рука… Стоит ли говорить, что эпидемии будут продолжаться? Ведь мои сны, они всегда о будущем.
— Прости, я не хотел ворошить прошлое… Ты сказала «искусственной»?