В свете судеб Чехословакии и Польши, по отношению к которым у западных держав были обязательства юридические и моральные, что уж говорить о защите этими державами беженцев из СССР, а тем более тех из них, кто вступил в антибольшевистские войска — власовцах, казаках и т.д., — и таким образом под конец войны оказался в стане врага союзников? Британский писатель русского происхождения Николай Толстой, получивший доступ к документам Крымской конференции в британских архивах, указывает, что на самой конференции постановления о насильственной репатриации советских граждан принято не было, и советская сторона даже этого не предлагала. Тем не менее в будущем насильственные выдачи оправдывались якобы постановлениями Крымской (Ялтинской) конференции. Британские распоряжения того времени весьма противоречивы, но в основном в них идет речь о насильственном возвращении только военнослужащих, бывших советскими гражданами и проживавшими в СССР после 1930 года. В одном из документов подчеркивается, однако, что Женевская конвенция о военнопленных говорит, что военнослужащие, не принадлежащие к национальности той армии, в которой они воюют, тем не менее считаются гражданами той страны, униформу которой они носят и в армии которой состоят. На этом основании, говорится в одной из британских инструкций, в индивидуальном порядке даже советские граждане, захваченные в немецкой форме, имеют право требовать применения к ним указанной Женевской конвенции и не подлежат насильственной выдаче. Несмотря на это в Австрии (Лиенц) были обманным путем переданы советскому командованию в конце мая 1945 года антибольшевистские казаки, находившиеся в британском плену, среди которых
421
было 3 тысячи старых эмигрантов, никогда не бывших советскими гражданами, в том числе престарелые генералы Краснов, Шкуро и еще несколько генералов — все, кроме Доманова, были генералами Белой армии. Власовские части попали в плен в основном к американцам, и все, кому не удалось бежать, были выданы насильственно СССР, где все старшие офицеры были расстреляны (Власов и его штаб после жесточайших пыток). Слабым оправданием этих преступлений союзников было опасение, что, если Англия и США не будут выдавать советских военнопленных, Советы задержат военнопленных западных союзников, находившихся в немецких лагерях, захваченных советскими войсками. Но даже этим аргументом нельзя оправдать выдачу более двух миллионов мирных советских граждан, бежавших на Запад во время войны от «родной» советской власти или вывезенных немцами в качестве «восточных рабочих» и не желавших добровольно возвращаться под власть Сталина. Пишущий эти строки собственными глазами видел в 1943 году стихийную миграцию российского и украинского крестьянства по Киевско-Варшавскому шоссе. Это были нескончаемые вереницы возов в лошадиной упряжке со всем нехитрым крестьянским скарбом, часто с домашним скотом. А калмыки дошли до Мюнхена даже с верблюдами. По неофициальным данным в западных зонах Германии и других западноевропейских странах, входивших в состав Германской империи, на момент капитуляции находилось более 6 миллионов советских граждан. И вот в 1946 году началась их насильственная репатриация, сопровождавшаяся самоубийствами. В основном избегли репатриации те, кому удалось достать липовые документы (во многих лагерях действовали «фабрики» по изготовлению поддельных документов), делавшие их эмигрантами эпохи гражданской войны, жителями довоенных Прибалтики, Польши, Балкан и т.д.
Но вернемся к судьбам Восточной Европы. По модели событий в Польше и Чехословакии устанавливались коммунистические режимы и в остальных восточно-европейских странах. В Румынии, Болгарии и Венгрии этот процесс был еще проще — в Румынии и Венгрии, поскольку они воевали против СССР, и оккупация их была вполне легальной;
422
Болгария официально была в состоянии войны с западными союзниками, а, кроме того, там было очень значительное русофильское крыло. Югославия и Албания в основном были освобождены своими коммунистическими партизанами, поэтому они придерживались более независимой от Советского Союза политики, что и вызвало ссору в 1948 году и исключение Югославии из Коминформа. Однако независимость не делала национальные коммунистические режимы более либеральными, привлекательными или менее тоталитарными. Остаткам коммунизма в Югославии пришел конец только в ходе национально-демократической революции сентября-октября 2000 года. Можно, однако, сказать, что с появлением югославского национального коммунизма был нанесен смертельный удар по коммунистическому интернационалу. Положено начало вырождению интернационального социализма в национал-социализм, не только этимологически, но и по содержанию.