462
охранителем идеологии и защитником непоколебимого единообразия партбюрократии. Мечты о демократии были пресечены [госбезопасностью][10], но пресечены за счет духовного хаоса и распада [власти] на национальные бюрократии. Марксистскими эти бюрократии были только по имени, но не по существу, ни от одной из них демократией и не пахло». В обществе, однако, «демократические потоки нагнетали атмосферу хаотической свободы при отсутствии демократических институтов, что делало страну свободной, но не стабильной». Распад тоталитарной диктатуры, по словам Джиласа, не ведет автоматически к свободе, а оставляет после себя накопленные десятилетиями злобу, обиды, «толкая людей к шовинизму и к националистическим идеологиям с их иррациональными импульсами и мифами»[11].
Все это и привело к распаду центра, переносу власти в центры союзных республик страны, которые во имя принятия себя населением этих республик начали отождествлять себя с национальной мифологией, преданиями; превращались в крайних националистов, играя на самых низменных националистических чувствах, с поисками врага вовне (для хорватов это сербы, для сербов — хорваты и т.д.). Это и есть то, что Джилас называет национал-бюрократизмом, когда местным партруководителям захотелось быть такими же абсолютными диктаторами на своей «малой родине», каковым был Тито в обще-югославском масштабе. В этом феномене мы легко узнаем черты фашизма и нацизма. Так, снова и снова мы видим органическое родство между коммунизмом и фашизмом. Эти черты особенно ярко проступили в двух главных участниках войны в Югославии 1990-х годов — Сербии Милошевича и Хорватии Туджмана.
Итоги
463
Теперь, когда наконец с таким опозданием рухнул югославский коммунизм, можно подвести некоторые итоги относительно того остатка развалившейся Югославии, который все еще носит это имя, хотя состоит лишь из Сербии и Черногории. До сих пор мы обсуждали такие вопросы, как отношения титовской Югославии с Коминформом и непосредственно со Сталиным, тип государства, разновидность коммунистического или социалистического строительства, некоторые вопросы экономики и изменения в ней, как и в политике Югославии под влиянием Запада, без помощи которого стране пришлось бы очень туго, и вряд ли она выстояла бы так долго. Случай Югославии, кстати, «доказал», что только такая богатая страна, как Россия, могла выдержать семь десятилетий коммунистического экспериментирования над человеком и над целым народом. Югославия в условиях эмбарго со стороны советского блока и изоляции от Запада (после того, как в исполнение воли Советского Союза отказалась от плана Маршалла) не смогла выдержать и двух лет.