473
по японскому образцу».
Победа Японии в русско-японской войне 1904-1905 годов явилась значительным подспорьем для национального самосознания, не только японского, но и китайского, ибо она вселила чувство гордости за Азию вообще и надежду, что и Китай сможет в конце концов постоять за себя перед европейскими империалистами.
Итак, в свое последнее десятилетие имперский режим был вынужден, впервые в китайской истории, признать несовершенство китайского исторического пути и вступить на путь подражания европейским и японским «варварам». Одной из главных реформ была отмена государственного экзамена, благодаря которому руководящие посты в стране были почти абсолютной монополией «служилого дворянства». В страну начали возвращаться китайские выпускники японских учебных заведений, — а к 1906 году в Японии обучалось 15 тысяч китайских студентов, — и отмена устаревших экзаменов открывала для этой по-современному образованной молодежи возможности профессиональной карьеры и руководящих постов. Однако загнивающий имперский режим уже был слишком скомпрометирован, чтобы завоевать лояльность этих кадров, которые в основном были сторонниками социал-демократа Сун Ятсена, врача по профессии и весьма неудачливого революционера. В период между октябрем 1911 и февралем 1912 года монархия была свергнута, и в стране провозглашена республика. Однако решающим фактором в развале империи были последние маневры имперской власти — допущение в 1909 году выборов в провинциальные собрания в каждой из 21 провинции страны, что после падения монархии превратило эти провинции в фактически суверенные «княжества», возглавляемые военными временщиками. Хотя в глазах внешнего мира главой государства был тот военачальник, который в данный момент владел Пекином, на внутреннем фронте его реальная власть кончалась за пределами Пекинской провинции. Пользуясь слабостью Китая, Япония предъявила ему 21 требование, превращавшее Китай почти в колонию Японии. В результате переговоров японские аппетиты удалось сократить весьма незначительно, и день подписания договора, 7 мая, вошел в китайский календарь под именем «Дня национального унижения». Вступив
474
поздно и весьма неэффективно в Первую мировую войну на стороне Антанты, китайцы, однако, рассчитывали, что мирный договор 1919 года снимет с Китая по крайней мере его кабальные обязательства по отношению к Японии. Но оказалось, что Япония действовала согласно тайному договору с западными союзниками. Все громкие слова президента Вильсона о суверенитете народов оказались пустословием. Чувства национальной обиды и ненависти по отношению к империалистическим державам — не только к западным, но и к Японии, — обострились и сыграют свою роль в дальнейшей судьбе Китая. Одновременно происходила критическая переоценка ценностей национальной политической и нравственной культуры. Деятели влиятельного Движения новой культуры интроспективно винили собственную конфуцианскую культуру в бедах своей страны. Самые влиятельные мыслители писали, что все беды Китая в конфуцианстве, которое ограничивается проповедью привилегий и престижа правителей и аристократов и безразлично к судьбам масс, что Китайская республика потерпела фиаско из-за того, что конфуцианство требует, чтобы молодежь подчинялась старикам, а человеческая личность — семье, предотвращая развитие свободы мысли, без которой невозможно существование и здоровое развитие республики.
В ответ на печальные вести из Версаля 4 мая 1919 года молодежь Китая (в основном в возрасте от 14 до 20 лет) провела массовые демонстрации протеста почти во всех больших городах страны. Ища пути объединения своих сил, демонстранты и близкие к ним элементы объединились вокруг Сун Ятсена и его националистической, а вернее, национально-социалистической партии Гоминьдан. На самом деле партия и ее вождь еле-еле держались на плаву и нуждались в поддержке извне. «Руку помощи» протянул Советский Союз. С этого времени начинается история продолжительной связи Гоминьдана и его вождей — сначала Сун Ятсена, а после его смерти в 1925 году Чан Кайши — с Советским Союзом и с Коминтерном.