493
высшее учебное заведение, ни одна городская школа; сохранились только — и то далеко не везде — начальные сельские школы. Более 10 миллионов юных погромщиков — «красногвардейцев», как они себя называли, разрушали, поджигали, избивали и убивали направо и налево — все именем Мао! Сотни тысяч, если не миллионы, были после всяческих издевательств отправлены на насильственные сельские работы и в тюрьмы. Какая-либо научная или культурная жизнь прекратилась. Жгли библиотеки, разрушали памятники, храмы всех религий, но особенно христианские, с издевательствами, а часто и убийствами духовенства и прихожан. Особенно старательно уничтожалось все иностранное — «Культурная революция» была, ко всему прочему, и уродливым взрывом крайнего национализма, антиевропеизма и антиамериканизма. Погибло несколько миллионов человек. Как пишет Мейснер, «Культурная революция» показала, что Китай бурлил недовольством, люди жаждали молиться на Мао и обожествлять его «мысли». Его призыв восстать против компартии и ее организаций нашел отклик в сердцах десятков миллионов, готовых бороться не на жизнь, а на смерть за то, чтобы революция завершила социальную миссию построения утопии, чтобы она не дегенерировала в «буржуазную реставрацию», не досталась бы «духам зла, чудовищам и демонам». Самым преданным поклонником Мао была молодежь, «видевшая в нем единственного охранителя чистоты романтизированного революционного прошлого, пророка, обещающего очистить от коррупции настоящее и построить радикально новое и лучшее будущее». Неким мистическим моментом «Культурной революции» было 18 августа 1966 года, когда несколько сотен тысяч красногвардейцев собрались на площади перед Воротами «Небесного мира» в ожидании самого Мао, который в конце концов появился с первыми лучами утренней зари. На рукаве у него была красная повязка, как у всех красногвардейцев. Иными словами, Мао стал главнокомандующим красногвардейцев[21].
К середине 1968 года хаос достиг размеров Гражданской войны. Под давлением Чжоу Эньлая Мао пришлось распустить
494
отряды красногвардейцев и приказать армии восстановить порядок в стране. По признанию самого Чжоу Эньлая, за годы «Культурной революции» погибло несколько сотен тысяч военнослужащих, вероятно в стычках с красногвардейцами, которые, кстати, были вооружены.
На этом «культурная», а вернее антикультурная, революция не закончилась. Мао распустил отряды красногвардейцев, и они рассеялись по стране, всюду провоцируя конфликты и часто становясь жертвами тех, кого они еще вчера преследовали. В среде красногвардейцев нарастала междоусобная борьба, которая затем превратилась во внутрипартийную борьбу за наследство маразматика Мао, который, очевидно, уже этого не понимая, фактически потерял реальную власть в стране в то самое время, когда на IX съезде КПК в апреле 1969 года был превращен в богоподобного идола с миллиардной распечаткой «Маленькой красной книжки» его изречений — «библии» маоистского Китая. В деревнях возникли «комнаты лояльности», посвященные мыслям Мао, где собирались семьи два раза в сутки — утром и вечером — отдавать знаки почтения Мао. Перед едой за столом читались изречения Мао из «Красной книжечки». Небо стало символом Мао, он отождествлялся с космическими силами по образу и подобию китайских императоров, которые назывались «Сынами Солнца». По всей стране строились «Залы революции», увековечивавшие его революционные подвиги. Фасады этих строений были направлены на восток — в сторону восходящего солнца, а в официальной печати они назывались «священными храмами»[22].
Мао считал, что его «Культурная революция» окончена. Он понятия не имел о масштабах разрушений, нанесенных ею всему Китаю. Одним из отрицательных последствий ее было то, что к власти пришли недавние участники «Культурной революции», левые радикалы, что задержит нормализацию страны на многие годы.
Здоровым началом, сдерживающим крайние эксцессы Мао, был Чжоу Эньлай. Под него подкапывалась так называемая Банда четырех во главе с женой Мао, которая пыталась