Харизматический облик идеалиста-революционера Гевары, не запятнанного в отличие от Кастро, заслонял собой Фиделя[7], особенно из-за того, что режим последнего ужесточался, обрастал привилегиями нового правящего класса, уровень жизни большинства народа снижался. В 1960 году начинается массовая коллективизация сельского хозяйства, национализируются все банки, почти все частные предприятия и все предприятия, принадлежавшие американским фирмам. Коллективизация сельского хозяйства была не более успешной, чем в Советском Союзе, национализация промышленности тоже себя не оправдала. «Кубоведы», в общем, соглашаются, что самые обездоленные крестьяне и бывшие батраки выиграли от кастровских реформ, хотя и не очень значительно. Но уровень жизни подавляющего большинства населения и особенно интеллигенции, профессионалов, за исключением привилегированного кастровского окружения[8], сильно пострадал от власти Кастро.
510
В отличие от коммунистических и нацистских диктатур советского образца с их игрой в демократию посредством «выборов» с одним кандидатом, Кастро уже в мае 1959 года заявляет, что партии и парламенты — выдумка эксплуататоров, представляющая только классовые интересы, а у пролетариата и трудящихся нет времени на выборы, они ему не нужны. Так, он оправдывал отмену обещанных им же выборов. Но поскольку выборная система до Кастро была сплошь коррумпирована, население отнеслось сравнительно спокойно к ее отмене. Однако, не выполнив фактически ни одного из своих прежних политических обещаний, Кастро явно начинает себя чувствовать неуверенно. Отсюда упомянутые выше чистки 1960-1961 годов, для осуществления которых усиливаются средства контроля за населением. Судить за разногласия, за недовольство политикой Кастро, за недовольство ликвидацией партий и отмену выборов было бы весьма невыгодно для престижа Кастро, и при любых натяжках приговоры были бы недостаточно суровыми, чтобы запугать страну и заставить ее замолчать. Эффективны в эпоху революций только смертные казни, но для этого нужны «предатели родины», «изменники», «агенты американского империализма». Вот эти обвинения и выдвигает кастровский «Шемякин» суд. Одних расстреливают, другим дают сроки по 15-20 лет. Казалось бы, революция с ее чрезвычайными правами закончилась победой и изгнанием Батисты. Нет, Гевара и Кастро выдвигают доктрину беспрерывной революции, то есть той же троцкистской и маоистской перманентной революции, которая должна продолжаться, пока коммунизм не восторжествует по всему миру. А раз революция продолжается, значит, действует и чрезвычайное революционное право. Уже в июне 1959 года Кастро восстанавливает смертную казнь за действия «контрреволюционные и наносящие вред народному хозяйству» — совершенно в духе ленинской Чрезвычайной комиссии и сталинского террора эпохи первых пятилеток.
511
Для обеспечения эффективности террора на всех уровнях по образу и подобию маоистского Китая создаются Комитеты защиты революции. Эти комитеты существуют в каждом квартале города, в каждой деревне. Их функция — следить за каждым жителем квартала, писать доносы в вышестоящие органы профессиональной политической полиции. К 1964 году, если верить официальному заявлению правительства, в Комитетах защиты революции состояло до 2 миллионов человек, то есть 20% всего населения Кубы, включая детей и стариков! Так что контроль за населением стал настолько тотальным, насколько позволяла современная техника. 1960-1962 годы были также временем сближения Кастро с Советским Союзом и «лично с товарищем Хрущевым». Каковы бы ни были симпатии Кастро к маоистскому революционному духу, Китай был не в состоянии финансировать коммунистические движения и революции за пределами своей страны[9]. Лишившись американского торгового партнерства, Кастро просто для выживания необходимо было найти рынок сбыта своего сахара и получения нефти. Единственно возможными клиентами и поставщиками были Советский Союз и страны социалистического блока. И вот, явно по поручению Кастро, глава кубинской компартии Рока отправляется сначала в Китай, а затем в СССР, к Хрущеву, от которого он остается в восторге, величая его «великим ленинцем». В мае 1960 года устанавливаются советско-кубинские дипломатические отношения, «услащенные» поставками советской нефти. Быстрому и такому положительному отклику Хрущева на кубинские демарши способствовал взрыв его негодования по поводу полетов американских шпионских самолетов «У-2» над территорией Советского Союза, один из которых был сбит советской ПВО в начале мая. Конечно, для советских руководителей не было тайной, что это был далеко не первый разведывательный полет американцев, но об этом замалчивалось до тех пор, пока не появилось вещественное доказательство, и пришлось оно очень некстати, поскольку Хрущев только что вернулся из США и был в восторге от президента Эйзенхауэра.