Признание текстов каноническими (четыре Евангелия, то есть «Благие вести», 21 апостольское послание и «Откровение Иоанна Богослова») было основано на текстологическом анализе, установлении смысловой и текстуальной связанности между ними, близкого по духу и по содержанию изложения одних и тех же явлений, событий и слов Христовых. С другой стороны, апокрифы были отвергнуты как несоответствующие или очень отдаленно приближающиеся к текстам, признанным каноническими. Апокрифы изобилуют беспричинными чудесами, скорее напоминающими сказку и не имеющими поучительного смысла[6], в то время как в канонических Евангелиях и Посланиях все действия Христа, в том числе и чудеса, глубоко осмыслены и поучительны; они сверхъестественны, а не противоестественны. Согласно исследованиям серьезных экзегетов, да и указаниям в некоторых апостольских посланиях, евангелисты были современниками Христа. По крайней мере евангелисты Матфей и Иоанн знали Христа лично (евангелист Иоанн и апостол Иоанн это, по-видимому, одно и то же лицо). Лука же сам говорит, что он пишет на основании рассказов очевидцев земного жития Христа, «исследовав все с самого начала ... так как уже многие взялись за составление повествования о совершившихся среди нас событиях»[7].
548
Попробуем теперь сравнить эту раннюю историю христианства с соответствующим периодом в зарождении и ранней истории ислама. Казалось бы, тут много общего. Магомет родился в 570 году, а умер в 632. Как и Христос, Магомет передал своим ученикам только устную проповедь. Весь корпус устного и частично письменного наследия Пророка (то, что было записано его учениками и собрано по распоряжению первого халифа ибн-Аффана при всех вышеупомянутых недостатках письменности того времени) был собран к первой половине X столетия, то есть и тут и там речь идет о трех столетиях. Но если кодификация христианского учения совершалась соборным голосом всей Церкви, то в исламской традиции ничего подобного нет. Магомет был абсолютным диктатором и военным вождем, уложившим во множестве битв тысячи жизней. Боевой клич Магомета к бедуинским племенам Аравийского полуострова был: «Принимайте ислам, чтобы избежать смерти!». Иными словами, пишет Чамиех, «часто арабы вынуждены были принимать новую религию, не зная, что это такое ... и признавать Магомета пророком, не зная, в чем заключается его миссия. Все, что требовалось, это громко провозгласить: «Нет иного бога, кроме Аллаха, и пророка Его Магомета!» и согласиться уплатить налог в знак послушания и лояльности, чтобы считаться частью мусульманской общины (умма)»[8]. Такова была «проповедь» мусульманства с первых его дней и до завоевания им всего Среднего и Ближнего Востока, Северной Африки, значительной части Испании и Балкан. Вряд ли стоит еще доказывать несовместимость этой «проповеди» мечом и огнем с проповедью Христа и посланиями апостолов.
14-й стих 49-й суры Корана говорит: «Сказали бедуины: "Мы уверовали!". Скажи: "Вы не уверовали", но говорите: "Мы покорились"». А Христос говорит: «Познаете истину, и истина
549
освободит вас»[9]. Христианские богословы от апостола Павла до Григория Паламы и таких религиозных мыслителей, как Семен Франк и Николай Бердяев в XX веке, считают, что свобода во Христе — это сотворчество человека с Богом и обожение (по-гречески теозис): во Христе Бог воплотился в человека, чтобы человек обожился. Как далеко это от ислама, что в переводе значит сдача [в плен] и подчинение!
Как мы уже сказали, проповедь Магомета сопровождалась многочисленными войнами с избиением пленных. Благодаря завоеванию ряда соседних народов и взыманию с них дани исламское государство быстро богатело. Сам Магомет был весьма успешным торговцем и еще более успешным вождем и военачальником. Жил он в соответствии с исламским законом, преподаваемым им арабам: не иметь более одной жены, если не можешь их содержать, и не более четырех жен, если в состоянии их содержать; что касается наложниц, то их число не ограничивалось, и никаких обязательств по отношению к ним Коран не выставлял. У Магомета было 4 жены плюс наложницы.
Магомет (великий имам и халиф) не оставил по себе ни мужского потомства, ни завещания.
Не оставил он и правила замещения земного руководства исламом. Теоретически верховный имам или халиф устанавливается волей Божьей. Но на практике «власть в исламском мире берется силой и остается в руках того, кто сумеет ее взять и удержать»[10]. Поэтому политические убийства были нормой в борьбе за власть, которая тут же и началась между четырьмя его свойственниками через браки с его дочерьми. Из 4 халифов, правивших государством и религией, трое были убиты в междоусобных войнах.