Непосредственными источниками идеологии германского национал-социализма были следующие книги:
1) «Третий рейх» (1923) Артура Мюллера Ван ден Брука, в которой новой германской идеологией провозглашался «корпоративизм в государственной организации и в экономике», который в ходе своего становления будет революционным, по, утвердившись в обществе, станет консервативным. Эта система требует такого вождя, который сумеет вытеснить интернациональный социализм германским национал-социализмом, сердцевиной которого является принцип вождя (Fuehrer-Prinzip — «вождизм»). Этот принцип, как мы увидим, заключается в превосходстве вождя над всеми законами и государственными структурами. Вождь определяет, что лучше для страны, и его воля превыше всего.
2) Второй «библией» нацизма была, конечно, «Моя борьба» Адольфа Гитлера, написанная им в тюрьме между 1923 и 1924 годами. Это книга явного графомана, полная противоречий и непоследовательности, лейтмотив которой — ненависть. Ненависть к евреям — при полном доверии к другой бредовой книге — «Протоколам сионских мудрецов», антисемитской фальшивке о мифическом «жидо-масонском» заговоре, составленной фантазером Нилусом. Беда в том, что «Моя борьба» настолько бредовая книга, что никто ее не
187
принимал всерьез и, когда Гитлер пришел к власти, никто не ожидал, что он будет пытаться проводить ее идеи в жизнь. Так, немало германских евреев голосовали в 1932 году за Гитлера, надеясь, что он твердой рукой наведет порядок после веймарского хаоса.
3) Расистская идеология была изложена в третьей нацистской «библии» — «Мифе XX столетия» (1930) Альфреда Розенберга. Тут стоит коротенько остановиться на авторе книги. Розенберг был остзейский немец из Эстонии, подданный российского императора. Будучи студентом архитектуры не то в Москве, не то в Киеве, Розенберг с началом Первой мировой войны пошел добровольцем в русскую армию и провоевал вплоть до развала армии большевиками. Вероятно, жуткое зверство революции в России, вернее, ее последствия произвели такое отвратительное впечатление на юного русско-немецкого мальчика, что он в ужасе оттолкнулся от России и всего славянского. А поскольку в революции и большевистской партии такую большую роль играли евреи, то возненавидел он и их. Вернувшись в родную Эстонию, он решил впервые в жизни посетить родину предков, там встретил Гитлера и, увлекшись нацизмом, сочинил основополагающую расистскую книгу, в которой утверждал, что славяне — «недочеловеки», достойные быть только слугами или рабами немцев. Следуя за такими «авторитетами» расизма, как французский граф Гобино, английский расист, зять композитора Вагнера Чемберлен и другие, Розенберг утверждал превосходство арийской, или тевтонской, расы над всеми остальными народами мира, которой поэтому принадлежит господство в мире[7]. В нацистской расистской иерархии за тевтонцами как граждане второго класса шли латино-романские народы, затем славяне, достойные только рабского состояния, и наконец евреи, которым нацизм вообще не находил места на земле, ибо, с одной стороны, они были низшей расой, паразитами на теле арийских народов, но, с другой стороны, Гитлер и Розенберг признавали, что евреи — народ одаренный, хитрее самих арийцев и потому эксплуатирует их. К этому, вероятно, примешивался и опыт самого Розенберга,
188
видевшего евреев на многих руководящих постах у большевиков. Отсюда, по-видимому, и шло нацистское представление о евреях как об особо зловещем элементе, и в результате — смешение коммунизма и еврейства, еврейства со славянством, отождествление славянства с коммунизмом-большевизмом. Это говорит не о высоком уме и аналитических способностях «классиков» нацизма — над разумом у нацистских вождей и их последователей превалировали отрицательные эмоции: обида, комплекс неполноценности, злоба, ненависть... Во всей послевоенной Европе с концом войны и демобилизацией появились миллионы безработных ветеранов, да и не только ветеранов — ведь сократилось до минимума производство оружия и всевозможных припасов, необходимых в военное время. Как мы уже сказали, особенно болезненно этот процесс отразился на Германии, где фактический запрет на производство оружия и военных самолетов, с одной стороны, и демобилизация нескольких миллионов молодых людей, не имеющих профессий, применимых в мирное время, выбросило всю эту массу на улицу и на, так сказать, политический рынок. Это был готовый «товар» для частных армий и для любых демагогов — стоило только бросить спичку, чтобы он воспламенился. Такой спичкой была отмена федеральным канцлером Штреземаном пассивного сопротивления французам в Руре. В ответ баварское правительство в сентябре объявило особое положение, предоставив своему премьеру фон Каару диктаторские права. Федеральное правительство попыталось закрыть мюнхенскую газету нацистов «Народный обозреватель» («Фёлькишер Беобахтер»), но баварские власти, в том числе главнокомандующий баварским военным округом генерал фон Лоссов, отказались выполнить приказ Берлина. Берлин потребовал от баварского правительства отправить Лоссова в отставку. Гитлер и его союзники настаивали на походе на Берлин. Правительство Каара колебалось. Козыри, казалось, были вырваны из рук конспираторов после того, как федеральное правительство успешно подавило пробольшевистские мятежи в Тюрингии и Саксонии.