200
А о Вильсоне он пишет, что это «величайший из императоров... ибо он правит не землями, а душами людей...». Муссолини был обнадежен тем, что Вильсон забыл о своем лозунге восстановления национальных суверенитетов, об обещании положить конец тому, чтобы одни народы правили над другими, что он предоставил немецко-говорящие Эльзас и Лотарингию Франции и опять же немецко-говорящий Южный Тироль — Италии.
Вхождение во власть
На массовом митинге по поводу конца войны в Милане 10 ноября 1918 года присутствовала еще незнакомая публике группа в черных формах, вооруженная до зубов. Назывались они ардити (ребята «сорви голова») и использовались в качестве штурмовиков-смертников в бою, а тем более они годились для беспощадного подавления уличных демонстраций и прочих беспорядков. С ними был Муссолини. Это и было начало военизированной фашистской милиции (скуадристи). Их символом был череп с перекрещенными костями, как у будущего гитлеровского СС. Образование самой фашистской партии, однако, принадлежит уже к 1919 году — году разочарования Муссолини в Вильсоне и в неполучении всех тех территорий, на которые Италия претендовала, и часть которых была ей обещана Лондонским договором. Это был и год голодных бунтов в Италии, о которых бывший коминтерновец и специалист по Коминтерну Боркенау говорит, что, если в то время была где-либо страна, события и состояние в которой больше всего приближались к событиям в России 1917—1921 годов, то это была Италия[3].
23 марта в миланском Клубе промышленных и коммерческих интересов (что весьма симптоматично!) был образован союз Фашей борьбы[4]. В это время Муссолини колебался еще между прямой связью с капиталом и социализмом. Чтобы не
201
порвать окончательно связи с массами, он даже устроил несколько забастовок.
Летом 1919 года стачки, требующие понижения цен или повышения зарплат, захватили всю страну, превратившись в так называемые Итальянские забастовки, то есть в захват заводов и фабрик рабочими. Но либеральное правительство Джьёлотти силы против стачек не применяло, предполагая, что они постепенно сами угаснут, что в конце концов и произошло. Молодая фашистская партия полностью провалилась на первых послевоенных выборах в ноябре 1919 года, получив в Милане неполных 5 тысяч голосов из 270 тысяч, — прошел в парламент лишь один Муссолини. Большинство голосов по всей стране досталось Социалистической партии Италии (ПСИ). Муссолини не унывал: он заявил, что ему нужнее 5 тысяч бунтарей, чем 5 миллионов голосов. Что касается ПСИ, то умеренное крыло партии предлагало создать коалиционное правительство с католиками (вторая по размеру партия) или либералами. Но радикальное большинство в руководстве партии решительно отказалось входить в коалицию с «буржуазными» партиями. А тут московский Коминтерн на II конгрессе в 1920 году принял ленинский устав из 21 пункта, который обязывал каждого коммуниста в мире служить базе мирового коммунизма, то есть Советской России, и исполнять любые поручения главного штаба Коминтерна. Иными словами, каждый коммунист становился потенциальным шпионом в пользу Советской России (с 1922 года — СССР) и не мог быть лояльным гражданином своей страны. Коминтерн предъявил итальянским социалистам (как, впрочем, и всем социалистическим партиям мира) ультиматум подчиниться немедленно ленинской программе Коминтерна. В результате в партии произошел раскол, одна треть приняла требование, порвала с ПСИ и образовала Коммунистическую партию Италии (ПКИ). Этим Ленин сделал огромную услугу Муссолини, который принялся пугать угрозой большевизма и так напуганную беспорядками и стачками буржуазию. В 1920-1921 годах по всей стране распространились подлинные бои между фашистскими скуадристами и социалистами — в пропагандистских целях
202
фашисты всех социалистов называли большевиками, а публику запугивали коминтерновскими постановлениями, призывавшими к мировой революции и ликвидации частной собственности.
Эти постановления на самом деле к основной части ПСИ отношения уже не имели. ПСИ была настолько осторожной, что подавляющее большинство забастовок устраивалось католическими, а не социалистическими профсоюзами. Однако фашисты, пытавшиеся привлечь на свою сторону тот же электорат, что голосовал за социалистов, видя в них своих главных конкурентов, вели борьбу с социалистами и коммунистами. В вооруженных стычках побеждали обычно фашисты, поддерживаемые капиталом и неофициально получавшие оружие от армии. Полиция, как правило, тоже была на стороне фашистов или сохраняла «нейтралитет», не принимая мер против фашистских боевиков. Муссолини превращался в глазах все более широких слоев в защитника прав собственности и спасителя от большевистского террора.