— Точно она порченой была?
— Куда уж точнее.
Картазаев в бессильной злобе так шарахнул кулаком по кабине, что высунулся Дубарь:
— Чего там?
— Ничего, муху убил.
— Шуткуешь все? — недобро поинтересовался Дубарь.
Мрачный тип, одно слово Дубарь.
— Едут, кажись, — облегченно произнес Феномен, но прошло еще некоторое время, пока остальные расслышали шум моторов.
Джипы подъехали, и Картазаев сразу понял, что- то не так. У бандитов были напрягшиеся белые лица. Давешний картежник с недержанием по кличке Словенец опрометью бросился в кусты.
— Все нормально? — строго спросил Гус.
— Вы разве ничего не слышали, босс? — выпалил маленький кряжистый бородач по имени Вакула.
— А чего я должен был слышать? — раздраженно поинтересовался Гус. — Плететесь как черепахи, а потом заявляете, что я чего- то там должен был слышать, придурки!
— Да вы сами так надавили, что мы вас только и видели. Двести шли, чуть в канаву не перевернулись, а вас и след простыл. А потом услышали это.
— Да что это? — выкрикнул Гус, все более раздражаясь. — Что вы там услышали?
— Крик.
Все переглянулись, и некоторое время в ночи слышалось только постукивание остывающих моторов.
— Человек кричал. Протяжно так. Так обычно зарезанные кричат, перед тем как отойти, — продолжал Вакула.
— Вы слышали что-нибудь? — спросил Гус у попутчиков.
Выяснилась удивительная вещь. Крик слышали только в средней машине, в первой и последней никто ни сном, ни духом.
— Дурной знак, босс, — сказал Феномен. — Это был призрак крика. Это нас мертвяки предупреждают. Может, это самое, вернемся?
Гус рассмеялся ему в лицо.
— Совсем ты нюх потерял, Алик. Тут, можно сказать, миллионное дело само в руки плывет, а он какого-то крика испугался.
Тишину ночи вспорол чей-то сдавленный вопль. Бандиты выхватили оружие и стали палить кто — куда. Картазаев сам был близок к истерике.
— Не стреляйте, пацаны! — раздался тот же сдавленный крик.
— Не стрелять! — рявкнул Гус. — Кто там орет?
— Это я Словенец. Не стреляйте, тут никого нет.
— Да это же наш сыкун! — воскликнул Гус. — Совсем спятили! Страх вам всем глаза застит.
К ним подошел трясущийся от пережитого Словенец.
— Что ж ты орал, если там нет никого? — спросил у него Вакула.
— Там и нет никого. Живого.
— А мертвые? — враз севшим голосом продолжил Вакула.
— А мертвых полно.
В общем-то, он несколько преувеличил. Троих они нашли за кустами, аккуратно уложенными в ряд. Еще пятеро лежали вразброс.
— Люди Пики, что на Зябь завсегда ходили, — сообщил Словенец. — И кто это их?
И главное, как, подумал Картазаев. Трупы не разложились. Наоборот, высохли. Похоже, какая то тварь завелась еще, кроме уже виденных репликаторов, решил Картазаев.
— Не дотрагивайтесь! — предостерег Феномен. — До них нельзя дотрагиваться. Те трое, да Пикины хлопцы, а эти пятеро никогда не ходили под Пикой. По всему видать, они стали шариться у мертвяков, и все умерли.
Все поспешили отойти.
— Что застыли? До утра здесь стоять собрались? — закричал Гус, и все восприняли его вопли с огромным облегчением, даже Картазаев, ему самому хотелось орать, раздавать пинки, единственно чтобы расшевелить эту уже впадающую в ступорозное состояние толпу.
А еще бандиты называются! Я в вас разочарован, господа, подумал Картазаев. Они нестройной толпой возвращались к оставленным машинам, когда Картазаев улучил момент и спросил у Феномена:
— Алик, а кто тебя хотел замочить?
— Не меня, Придурок. Это всем нам знак был. Погрозил нам пальчиком с неба Главный.
— Да я не про этих жмуриков, — отмахнулся Картазаев. — В городе почему тебя хотели прирезать?
— А я знаю? Я в карты много выиграл, может, кто и обиделся?
— Очень может быть, — согласился Картазаев и сразу опроверг себя. — За карты сразу морду бьют и перо колют. Все делают под настроение. А чтобы спустя полночи вспомнить какие-то там карточные проигрыши, это, братишка, нонсенс.
— Не выражайся.
Картазаев сначала удивился, а потом спросил:
— У тебя какое образование, Алик?
— А тебе какое дело?
— Ты не обижайся. Просто ты не похож на весь этот сброд. Сразу видно, грамотный человек.
— А то, — важно потянул тот длинным носом. — Тягу к наукам имею. Читать и писать обучен сельским старостой. Он даже заместо себя хотел меня оставить, да я не пошел.
— Почему, если не секрет?
— Святой батюшка сманил. Золотые горы обещал.
— Какой батюшка?
— Епископ Ардалион. Приехал к нам в деревню, такую сладкую речь завернул, многие польстились. Кабы знать, — Альберт развел руками. — Ни за какие коврижки бы не поехал. Сейчас бы сидел на печи, сметану трескал и девок ядреных щупал.
Как это я раньше на его речь внимания не обратил, подумал Картазаев. Разведчик, тудыть-сюдыть.
— Ты какого года рожден? — спросил он.
— Тысяча девятьсот тридцатого. А ты?
— Шестьдесят первого, — сдавлено произнес Картазаев. — А сейчас какой год?
— Ну, ты, действительно, Придурок. Шестьдесят шестой же. Тысяча девятьсот шестьдесят шестой. Хочешь сказать, тебе 5 лет? Чего-то ты для своих лет старовато выглядишь. Что пашпорт не мог подходячий уволочь?
Картазаев промолчал. Он мысленно составлял доклад Верховному, пока не вспомнил, что отправлять его будет некому. Эксперимент мало того провалился, вернее он не провалился, он продолжал провально развиваться, захватывая все новые территории и времена. Пандемия становилась действительно всеобщей. От нее нельзя было скрыться ни в прошлом, ни в будущем. Он подумал о том, что среди этих бандюганов могли оказаться вербованные не только из прошлого, но и из будущего. Ну и что из того?
Картазаев сделал удивившее его самого открытие. Цивилизация меняется, может, так статься, что в том времени действительно, уже все на аэротакси по городу летают, а бандит оттуда ничем не отличается от бандита отсюда. Разве что из бластера людей мочит, но мочит ведь, а также ворует и грабит.
Бандит-категория вневременная, философски подумал Картазаев, но окончательно стать философом ему не дали, пора было трогать.
Ночью решили на Зябь не соваться и переночевать в заброшенном ангаре. По всему видно, раньше здесь стояли "кукурузники", они же самолеты сельской авиации Ан-2.До сих пор в углах пылились старые элероны и дырявые шасси. Наверху ангара имелась башенка, туда решили отрядить часового.
Сначала выпало дежурить Зароку. Когда Вилорий передавал ему пулемет, Картазаев случайно столкнулся взглядом с Зароком, и тот глумливо подмигнул.
Картазаев никак не отреагировал, хотя насторожился. Парень показался ему подозрительным. Как-то не вязалась его ухмылка, его излишняя самоуверенность со всей обстановкой. Выпадала из общего контекста.
Что мешает тому вальнуть сверху из пулемета, положить всех и уйти? Картазаев, укрываясь за двигателем "кукурузника" снова столкнулся с взглядом Зарока. Во взгляде бандита сквозило неприкрытое пренебрежение. Он нагло сплюнул и демонстративно отвернулся.
Бандиты, устроившись, кто где (главари в машинах, шестерки на полу в ангаре), завалились отдыхать. Помятуя об ошибке, Картазаев осмотрел всех, но майора Штиля, которому он выбил пару зубов на приснопамятных танцах, не увидел. Но если тот не со всеми, все равно где-то рядом. Стало быть, опять не спать.
Он устроился в выдернутом с мясом и украшенном устрашающего вида торчащими пружинами пилотском кресле. Кудря прикорнул неподалеку, приглядывая за пленником.
Картазаев ввел себя в состояние полудремы, чрезвычайно вредная для здоровья и психики вещь, но позволяющая контролировать окружающее и хоть как-то отдыхать. Ему привиделось, что Феномен сбежал.
Его привел в себя вопль:
— Феномен сбежал!
Кругом царила суматоха. Каждый считал своим долгом что-то орать. Один из бандюганов, не разобравшись, завел машину и нарезал круги по ангару, ворота которого были надежно заперты на ночь. Порядок не восстановился, пока Гус не пальнул в потолок.