Здесь стоит задать один вопрос, ответ на который я дам позже. Почему, в частности, в европейской культуре почти все помещения или подавляющее их количество имеет четыре стены? Минимальным числом было бы три, наиболее эффективным в плане использования материалов – шесть, наподобие сот, но выбор был сделан в пользу именно четырёх. Почему? Некоторым приближением к разгадке являются наши способности. Мы физически не в состоянии проживать в двумерном пространстве, а множество углов нас бы, по-видимому, дезориентировало. Однако как бы оно там ни было – диапазон в данном случае очерчен. И уже в нём делается некоторый выбор.
В-третьих, и это уже проскальзывало выше, мы – животные. Можно, естественно, спорить по поводу того, насколько человек окультурен и, как следствие, вычеркнут из природы. Но в действительности культура не настолько противоположна природе, как это обычно представляется. Многие наши инстинкты вписаны в наше социальное бытие, что и неудивительно, особенно в свете того, о чём я говорю.
У всех людей существует естественные потребности. Мы нуждаемся в еде, питье, сне, партнёрах по совокуплению, поддержании температурного баланса наших тел, а также в некоторых параметрах окружающей среды. Наши желудки, как наиболее явные кандидаты для иллюстрации, представляют собой тривиальные материальные образования, функционирующие по жёстко заданным биологическим законам. Сколько бы ни упорствовала культура, но, скажем, метеоризм сохраняется, потому что он является неотъемлемой частью нашей пищеварительной системы.
Все те условности, которые выступают в качестве этикета, никогда не могли и на деле не перешагивали некоторый предел, заданный самой природой. Да, наше тело выделяет ряд секреций, но запретить ему это делать нельзя, да и вообще – попросту глупо. Обычно, люди стесняются обсуждать подобные темы. Стоит только сказать, скажем, о соплях, как тут же все смолкают или же невинно тупят взгляды. Но ведь от подобной реакции ничего не меняется – сопли продолжают нам досаждать. Манеры заставляют нас относиться к таким явлениям как к чему-то неправильному и предосудительному, но нашим организмам как-то плевать на то, что мы по этому поводу думаем или чувствуем.
Несмотря на весь прогресс, достигнутый в особенности западной технологической мыслью, мы почти ничем не отличаемся от своих далёких предков, вышедших когда-то из Африки. Что они думали о своей животной природе, мы никогда не узнаем, разве что будет изобретена машина времени, но есть смысл в утверждении, что наши тела остались прежними. И хочется нам того или нет, их биологическое функционирование жёстко задано. Мы видим сны, испытываем голод, сморкаемся и чихаем и совершаем многие другие поступки, на которые повлиять крайне сложно.
Однако есть ещё одно важное дополнение. Мы стареем и умираем потому, что живём. Этот факт, как правило, никак не затемняется. Смысл нашего бытия определяется нашей же конечностью, и огромные пласты культуры посвящены именно данной стороне нашей физиологии. Тела имеют ограниченный срок годности, да к тому же подвержены многочисленным неприятным воздействиям извне. Это, как представляется, плохо. Не то, чтобы совсем, но было бы лучше, если бы мы могли наслаждаться пребыванием тут подольше. Так, по крайней мере, считается в ряде культур.
Я сейчас озвучу, наверное, крамольную мысль, и всё же я считаю, что смерть необходима. И связано это даже не столько с конечным количеством ресурсов, сколько с тем, что в противном случае жизнь была бы напрасна. Хотя это имеет косвенное отношение к нашей теме, важно подчеркнуть следующее. Социальное устройство любого общества ориентируется на то, что люди приходят из и уходят в небытие. Вечное пребывание человека на планете не предусмотрено ни в одной культуре. Её устройство обязательно учитывает данный факт. Именно поэтому, например, так важны вопросы наследования или же обряды захоронения.
Кроме того существенен сам срок нахождения человека на Земле. Несомненная разница в потенциальном количестве ожидаемых и проживаемых лет между разными культурами мало что значит. В среднем индивид располагает не таким уж и огромным запасом, а потому принуждается к тому, чтобы им как-то распорядиться. Вообще говоря, сам смысл жизни связывается с её ограниченностью. Имея приблизительно – с учётом привходящих факторов – одинаковые отрезки времени, мы успеваем или, наоборот, тратим впустую то, что нам дано. Отсюда берут начала различного рода соревнования и сравнения, которых, по понятным причинам, не было бы, если бы люди существовали вечно.
И последнее, но не по значимости. Критичны также отношения между поколениями, обусловленные разницей в возрасте. И как самый крайний вариант – связи с умершими. Кто-то пришёл раньше и уже успел провести здесь какое-то время, а кто-то, напротив, ещё ничего не сделал. Третьи же вообще уже ушли, но их помнят или создают видимость. Как бы то ни было, но представления о загробном мире существуют лишь потому, что мы умираем, равно как и мечты о полёте – это следствие отсутствия крыльев.