Кроме того, как было показано в случае с чувствами, мы все – заложники обучения. Чувствуя далеко не всё, что происходит и имеет своё представительство в мире, мы ещё больше урезаем область своих размышлений. Отчего бабочки, сооружающие заборы – это несколько дико? Потому что они ничего такого не делают. Но почему тогда они же зимой редко попадают в наши головы? Ведь это вполне возможно, и нет ничего, чтобы бы помешало этим насекомым существовать в холодное время года. Слава Богу, для этого у нас есть все средства. Тем не менее, морозы в прямом смысле обездвиживают нас в том, чтобы подумать о данных прекрасных созданиях. Можно приводить многочисленные примеры того же, но вопрос и так ясен. Почему это так?
Картина действительности никогда не совпадает в самой реальностью, которую она, между прочим, должна и призвана отражать. Я объяснял, чем это вызвано. Но в мыслях мы, вообще говоря, более свободны. Нередко утверждается, что их нельзя никоим образом поработить. Но происходит ровно обратное. Бабочки зимой – редкие гости в наших головах.
Положа руку на сердце, нет ничего такого, что бы воспрепятствовало подобным размышлениям. В конце концов, вы можете подумать о бабочках, даже если за окном холодно, и их там нет. Но здесь мы сталкиваемся с тем, что обычно обозначают термином «дискурс». В нашем случае это структура, блокирующая вхождение в наши мысли тех или иных тем. И именно она позволяет мне перейти ко второму вопросу, озвученному в начале данного раздела. Как мы думаем, т.е. какие механизмы использует наш интеллект?
Я говорил о том, что логика картины мира, который мы рисуем в своей голове, по видимости, отражает строение и организацию языка или, что было бы точнее – использует коммуникационные средства для данной цели с предсказуемым результатом. Способ, описывающий нечто, в конце концов, предопределяет вид и сущность того, что он стремится передать. Однако этой структурой наше мышление не ограничивается, но нередко выходит за её пределы. Это как раз то, что я писал по поводу употребления образов, аллитераций, коннотаций и прочих инструментов интеллекта.
Я полагаю, никто не станет выставлять себя дураком, заявляя, что мышление всецело вписывается в прокрустово ложе языка. Разумеется, оно шире. Вопрос заключается лишь в том, насколько. Если коммуникационная система ограничена различными рамками, может ли человек выйти за них с тем, чтобы достичь чего-то большего? Я думаю, что именно так дело и обстоит. Поэтому проблема перемещается в область того самого дискурса, а конкретнее – в сферу его функционирования.
Язык – это всё-таки средство, хотя и крайне важное в том, как мы мыслим и переживаем мир. Но помимо него есть и другие инструменты. Следовательно, встаёт задача того, как данные медиаторы работают. Одинаково или нет? На этот вопрос, к сожалению, не может быть однозначного ответа. Проблема состоит в том, что язык, несмотря на всю свою сложность, тем не менее, поддаётся хотя бы какой-нибудь структуризации, в то время как прочие средства мышления более расплывчаты и неясны, в связи с чем той же операции подвергаются, мягко говоря, неохотно. Но вопреки сказанному создаётся ощущение того, что функционирование везде действует в одном и том же ключе. И тому есть некоторые опосредованные доказательства.
Во-первых, язык сам по себе охватывает настолько огромную часть области описания реальности, что вполне логично его влияние и на смежные сферы, преследующие те же цели. Несмотря на то, что люди мыслят не всегда словами, иные инструменты подчиняются структуре коммуникационной системы. Кроме того, язык также состоит не только из слов, но и из жестов, мимики и прочих средств отражения действительности, и, по всей вероятности, способен включать в себя неязыковой аппарат, или хотя бы оказывать на него влияние.
Во-вторых, усвоение языка происходит в то же время, что и обучение чувствам, мышлению и поведению. И на всём последующем пути своего существования эти средства проживают бок о бок. Широко известно, что супруги, долгое время состоящие в браке, начинают походить друг на друга даже внешне. Почему бы не предположить, что в области инструментов описания реальности происходит то же самое?
В-третьих, вполне логично было бы, если для усвоения всех этих средств использовалась бы одна, а не много структур. Принцип экономии никто не отменял, и было бы странно, если бы он не работал тут, но оказывался действенным в иных отношениях. Не то, чтобы общество всегда и всюду придерживалось рационального выбора и поведения, но, в конце концов, очевидно напрасная растрата ресурсов в данном случае не совсем, а, может, и вовсе нежелательна.