Тотальные институты

Помимо использования замаскированных средств прямой коммуникации постояльцы тотальных институтов создают опосредованные системы[414] — в американских тюрьмах это называется «пускать воздушного змея», — а также иногда эксплуатируют уже функционирующие официальные системы[415].

В Центральной больнице пациенты пытались эксплуатировать существующие системы коммуникации. Пациент, который работал в столовой для персонала или имел друзей, которые там работали, мог иногда пользоваться внутренним телефоном на кухне, чтобы сообщить в свою палату, расположенную в другом конце кампуса, что он не придет на ужин (пациент, которому было разрешено выходить на территорию больницы, имел право пропустить прием пищи при условии, что он заранее поставит об этом в известность свою палату). Пациенты, участвовавшие в танцевальной терапии, могли использовать телефон в маленьком кабинете, примыкавшем к подвалу, в котором проходила терапия, а участники театральных постановок могли при желании воспользоваться внутренним телефоном, находившимся за кулисами. Разумеется, человек, отвечавший на звонок, должен был добиться аналогичного ослабления правил, чтобы получить доступ к телефону, поэтому завершенный разговор по внутренней телефонной линии между двумя пациентами или между пациентом и согласившимся принять звонок санитаром или другим официальным лицом становился чем-то вроде предмета гордости, знаком того, что пациент «знает что к чему» в больнице. Общественные таксофоны на территории больницы тоже иногда эксплуатировались или использовались для своих целей. Один пациент, имевший право выходить на территорию больницы, мог, оказываясь у определенного таксофона каждый день в одно и то же время, отвечать на звонки своей девушки, откуда бы она ни звонила[416].

У тайных систем транспортировки, независимо от того, используются они для перемещения людей, вещей или сообщений, есть несколько примечательных общих черт. Как только некоторая система транспортировки создается, она позволяет ее пользователям передавать через нее разные типы объектов. Как отмечал Грэм Сайкс, для руководства учреждения это значит, что первоначально довольно простое мелкое нарушение правил может позже стать функциональным основанием для строго запрещенной контрабанды[417].

Другой общий аспект систем транспортировки заключается в том, что любой постоялец, чьи рабочие задачи заставляют его перемещаться по территории института, как правило, естественным образом превращается в курьера и в итоге начинает эксплуатировать работу, будь то по своему собственному желанию или под давлением других постояльцев[418]. Сотрудники низшего эшелона, вынужденные регулярно посещать окрестные населенные пункты, и посторонние, которые регулярно контактируют с постояльцами, точно так же часто сталкиваются с давлением, принуждающим их стать поставщиками контрабанды[419].

Социальная структура

Анализируя тайные системы транспортировки, мы обнаружили, что потребитель противозаконно транспортированного может быть тем же лицом, которое осуществило транспортировку. Но во многих случаях получатель нелегальной поставки регулярно пользуется услугами другого человека. Регулярно вписывая чужие усилия в свои замыслы, индивид может значительно увеличить диапазон и количество своих практик вторичного приспособления, включая те, которые не основываются на системах транспортировки. Поскольку такое использование других составляет важный аспект подпольной жизни постояльца, необходимо исследовать его формы и элементы социальной организации, лежащие в его основе.

I

Один из способов встраивания индивидом чужих действий в свои планы основывается на использовании нерационализируемой силы или того, что можно назвать личным принуждением: в этом случае помощник помогает не потому, что это улучшит его нынешнее положение, а потому, что неподчинение будет достаточно затратным, чтобы он рассматривал подчинение как недобровольное; при этом человек, требующий помощи, никак не обосновывает легитимность своего требования[420]. Не рассматривая здесь вопрос о присутствии данного принуждения в других, в противном случае «добровольных», формах кооперации, скажу, что в тотальных институтах неприкрытое личное принуждение может быть важным элементом подпольной жизни постояльцев; открытое лишение имущества, шантаж, применение силы, принуждение к сексуальной связи — все эти методы включения чужих действий в собственную линию поведения могут применяться без всякой рационализации[421]. Отдельные, но не менее интересные вопросы: как долго такое принуждение, став рутиной, может оставаться открытым и как скоро оно будет легализовано посредством взаимовыручки или морального оправдания?

414

Пример можно найти в главе, написанной Джеймсом Пеком, в: Cantine, Rainer. Op. cit. P. 68, где обсуждается, как общались друг с другом забастовщики в тюрьме: «Но самой забавной записью [в журнале, который ежедневно заполняли охранники и в который Пек случайно заглянул] была следующая: „Я обнаружил хитроумное устройство, которое они использовали для передачи газет из камеры в камеру, и изъял его“.

До этого мы называли подобные приспособления „курьерами“, но мы тут же переименовали их в „хитроумные устройства“. Мы придумали их в первый день забастовки. Там, где трубы отопления входили в стену, вокруг них крепились металлические диски, которые можно встретить в любом частном доме, подключенном к водопроводу. Так как они были достаточно тонкими, чтобы их можно было просунуть под дверью, мы снимали их и прикрепляли к ним веревки 8-футовой длины. Сперва мы делали эти веревки из шнуров, которыми завязывались мешки с табаком „Bull Durham“ (в Данбери его называли „Жеребец“), которые свободно выдавались в тюрьме. Позднее мы раздобыли старую карту, которая до самого конца обеспечивала нас необходимым материалом.

К другому концу веревки мы привязывали бумажки или записки. Потом мы ложились на пол и швыряли металлический диск из-под двери через коридор в камеру напротив — или в камеру по соседству с камерой напротив. Человек на той стороне тянул веревку, пока сообщение не оказывалось у него в камере. С помощью зигзагообразных перебрасываний мы могли донести информацию до любого забастовщика».

415

В тюрьмах, где часто имеются ограничения на количество отправляемых писем, их содержание и их получателя, могут использоваться коды. Дон Дево, заключенный тюрьмы на острове Макнейл, приводит следующий пример (Cantine, Rainer. Op. cit. P. 92–93): «Большинство писем не проходило цензуру, только если они нарушали один из десяти пунктов, указанных в уведомлении об отказе. Например, мне вернули письмо, потому что я попросил в нем свою мать скопировать мои письма и отправить моим друзьям. Цензор сказал, что это нарушало правило, запрещающее связываться с несанкционированными адресатами через санкционированных адресатов. Но в новом, переделанном письме я сказал матери, что, написав письмо и получив отказ, я узнал, что мне нельзя было просить ее скопировать мои письма и отправить их другим, что я не хотел нарушить правила и т. д. И цензор это пропустил! Кроме того, моя мать постоянно цитировала письма, которые были адресованы мне, но присылались ей, и делала это совершенно открыто. Все проходило. Я отвечал на эти письма, просто упоминая несанкционированного адресата, вместо того чтобы говорить: „Напиши такому-то…“ По этим причинам мы не очень серьезно относились к цензуре писем в Макнейле».

Другую хитрость описывает Ульм (Hulme. Op. cit. P. 174), рассказывая о том, как структурировался год: «Или ей разрешалось лишь четыре письма семье в год, по четыре страницы в каждом и ни предложением больше без специального разрешения, которого она редко просила; вместо этого она сжала свой размашистый ровный почерк до бисерного, что позволило ей умещать больше строк на странице, и, в конце концов, стала писать точно так же, как все остальные сестры-миссионерки».

416

Это умеренная практика вторичного приспособления, связанная с использованием телефонной будки. Э. Дж. Либлинг в своем известном исследовании Джоллити-Билдинг — маргинального офисного здания в Нью-Йорке, расположенного в середине Бродвея, описывает очень активное использование таксофонов в вестибюле в качестве офисов, позволяющих управляться с валом дел. См.: A.J. Liebling. The Telephone Booth Indian (New York: Penguin Books, 1943). P. 31–33. Он указывает, что по всеобщему согласию эти будки посменно становились личными территориями для малоимущих предпринимателей, которым они служили убежищами.

417

Gresham М. Sykes. The Corruption of Authority and Rehabilitation // Social Forces. 1956. Vol. 34. № 3. P. 259.

418

См., например: Bernard Phillips. Notes on the Prison Community // Cantine, Rainer. Op. cit. P. 103–104: «Передача сообщений и общая координация возлагались на „рядного“, который обслуживал несколько камер в одном ряду и обеспечивал бартер и обмен. На эту работу, как и на доставку книг из библиотеки, почты и еды из пищеблока, стремились попасть самые общительные. Иметь много близких друзей не нужно: почти любой, кто достаточно свободен, чтобы иметь доступ к чьей-либо камере, будет передавать послания и выполнять работу, которую „снаружи“ доверили бы только близким друзьям. Если он откажется, он недолго будет наслаждаться своим теплым местечком; с ним что-нибудь произойдет».

Хайнер и Эш (Hayner, Ash. Op. cit. P. 367) приводят сходный пример из Колонии штата Вашингтон в Монро: «Можно создать пул для ставок, в который вложатся многие заключенные. Победитель получает значительную сумму, но учредитель тоже не остается в накладе. Учредителями могут легко становиться парни, помогающие по воспитательной работе. Поскольку они должны каждый вечер обходить все ярусы, доставляя заключенным „домашние задания“ или помогая с учебой, они могут переговорить с каждым и выяснить, не хочет ли тот вложиться в пул. Выплаты победителям могут осуществляться тем же способом».

Пример из британской тюрьмы см. в: Dendrickson, Thomas. Op. cit. P. 93: «Работа дежурного по этажу сильно отличалась от привычной каждодневной рабочей рутины… По большей части она заключалась в том, чтобы вызывать и отводить заключенных к надзирателю этажа, вести списки и собирать заявки на встречи с начальником тюрьмы и священником и т. д. Это предоставляло определенную свободу передвижений по этажам, возможность передавать курево и книги в другие камеры и в целом разнообразило монотонную жизнь».

419

См., например: Hayner, Ash. Op. cit. P. 367: «Ребята из этой группы [заключенные, работавшие и ночевавшие на ферме] имели возможность подбирать посылки на обочине дороги, которые ночью оставляли автомобилисты. О месте заначки договаривались заранее, во время посещения заключенного в колонии. Член бригады, работавшей на ферме постоянно, мог подобрать и передать деньги тому, кто работает на ферме только в дневную смену».

420

Использование персоналом психиатрических больниц физической силы в целях, считающихся легитимными, представляет собой базовую характеристику жизни пациентов; некоторые из его форм, например принудительное кормление, предотвращение самоубийства или защиту одного пациента от нападения другого, сложно критиковать.

421

Интересное обсуждение этого вопроса можно найти в: Gresham М. Sykes. The Society of Captives: A Study of a Maximum Security Prison (Princeton: Princeton University Press, 1958). P. 91–93, где автор утверждает, что одна из неформальных ролей в тюрьмах, «горилла», предполагает возможность силового использования других.