— Сейчас я к заведующей сбегаю! — Одна из женщин решительно опускает на землю тяжелый баул. — Пусть открывает.
Мы отказываемся очень вежливо, чтобы не обидеть жительницу славного города Бабушкина. В конце концов, каждый из нас такой же патриот собственного города, но у команды строгий график, и вырезать из него пару лишних часов на знакомство с жизнью и революционной деятельностью товарища Бабушкина (никому из нас не известного), означает приехать в Иркутск глубокой ночью. Мимо второй достопримечательности мы проходим к вокзалу: монумент эпохи гражданской войны действительно красив и величественен. Однако находится в столь плачевном состоянии, словно гражданская война закончилась пару дней назад, и проигравшие панически бежали в страхе перед наступающим Тотальным диктантом.
На закате мы проезжаем Слюдянку — длинный придорожный городок. Видна береговая линия, железная дорога, сквер с аллеями и домики вдоль трассы — пыльные, грязные, старые частные избушки. Как люди живут в них?..
Дорога неожиданно портится, но ненадолго. Возвращаться в Бабушкин, чтобы ехать по рельсам Транссиба, нам не приходится.
— А что если Тотальному диктанту повторить путешествия каких-нибудь писателей? Не то чтобы путь Достоевского в ссылку, но вот чеховский на Сахалин уже почти повторили.
— Путь Горького на Капри, например?
Дорога окончательно поворачивает в горы, устремляясь к перевалу. До Капри отсюда далеко, а вот до Иркутска остается всего сто километров.
Глава 14. Командоры автопробега
«Скучаю по нашей бесконечной дороге!»
За каждым километром нашего пути, за каждым шагом по чужому городу стоит труд организаторов. Их много: это руководство Тотального диктанта, местные координаторы, волонтеры, помощники и множество невидимых нам людей, решающих вопросы с документами, финансами, логистикой, атрибутикой и прочим. Но есть среди них те, кто едет рядом с нами, обеспечивая бесперебойное движение по маршруту. В былые времена их называли командорами автопробега. В той безуспешной попытке 1930 года добраться на «фордах» из Владивостока в Москву, о которой упомянуто в начале, командором был руководитель приморского «Автодора» Заикин. В «Золотом теленке» Ильфа и Петрова — неповторимый аферист Остап Бендер. Нашими командорами поочередно работали Вячеслав Беляков (Владивосток), Юлия Швец (Новосибирск) и Зоя Костырева (Челябинск).
Гостиницы, бронирование номеров, завтраки-обеды-ужины, остановки в пути — это лишь малый перечень дел организатора. Встречи, лекции, интервью, СМИ и соцсети — неполное перечисление его задач. Командор — настоящий демиург, он творит мир автопробега. Любая массовая уличная акция требует согласования с городскими властями, и блиц-опросы грамотности Тотального диктанта тут не исключение. Все наши уличные мероприятия согласовывались, на всех присутствовала полиция, следившая за порядком и соблюдением правил.
Давным-давно Исаак Дунаевский и Лебедев-Кумач написали для фильма «Дети капитана Гранта» песенку под названием «Только смелым покоряются моря». Ее припев и поныне известен многим:
Веселая, открытая, звездная и немного загадочная улыбка Юли Швец сопровождала нас до Иркутска, а там сменилась мягкой, домашней, доброй и немного детской улыбкой Зои Костыревой. Про первую обычно говорят «во все тридцать два зуба», про вторую — «рот до ушей». Мне казалось, что при любой накладке организатор должен бегать, суетиться, нервничать и безостановочно грешить против цензурности родного языка, а Юля делала два глубоких вдоха, расцветала улыбкой и говорила: «Сейчас все будет хорошо». И все становилось хорошо именно сейчас. Окружающий нас мир послушно приходил в порядок, признавая ее за демиурга. Эпиграмма, которую я подарил ей на прощание, звучала так: