Выбрать главу

Газель проползает мимо квартала хрущевок (дворы забиты автомобилями), домов частного сектора (иногда с затейливыми резными наличниками), больших рекламных щитов (часто пустых), гостиницы «Медведь» (тигры остались в Забайкалье), магазина с названием из моего детства — «Золотой ключик», СТО, шиномонтажек, магазинчиков автозапчастей. Вдруг — неожиданно! — перед нами оказывается огромный баннер с надписью «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и портретом Сталина. Затем мелькает торговый центр под вывеской «Рублевка», и чудится в этом названии тоска о лучшей доле и одновременно все понимающая самоирония: не Москва, не Москва, не Москва…

Щиты вдоль дороги пустеют: «Рекламное место свободно!» Канск продолжает тянуться частным сектором, дымящей кирпичной трубой, водонапорной башней, старыми трехэтажными домами.

До Красноярска остается двести с небольшим километров.

Глава 17. Любопытство и открытость

«Главное — вы должны искренне любить диктант. Всему остальному мы вас научим».

В. Дамов (из призыва к волонтерам)
Из бортового журнала

Наши филологи пополнили свой словарь местных словечек. Хоть Красноярск расположился почти по соседству с Новосибирском, но и здесь есть свои особенности.

Красноярские студенты и преподаватели занятия в вузе называют «лентами», «маечка» тут — маленький полиэтиленовый пакет, «стайка» — сарай, «шоркать» — тереть. А если хотите придать рассказу динамику, используйте выражение «тоси-боси» и синонимичное ему «тырым-пырым».

Как и во многих городах Сибири, красноярцы вместо «мочалки» используют «вехотку». Петербуржцев смущает и еще одно здешнее устойчивое выражение «булка хлеба», подразумевающее «одна буханка хлеба». Для питерцев булки — это белый хлеб.

* * *

Красноярск встречает нас солнцем и морозом: по формуле Пушкина сумма этих факторов дает чудесный день. На Дальнем Востоке, в Приамурье, вокруг Байкала — везде уже весна, пусть иногда старуха-зима и скалится, выдыхая похмельные метели. Но Красноярск расположен на пятьдесят шестом градусе северной широты, здесь весна пока робкая, и прощальный легкий морозец ходит с нею под ручку. Потирая мерзнущие уши, Алюляй исчезает в городе с камерой и штативом. Его вязаная шапочка большую часть пути проехала в сумке и карманах, а затем и вовсе сбежала от хозяина — то ли в Иркутске, то ли в Тайшете.

Мы заезжаем на площадку перед зданием городской администрации: газели выстраиваются под высокой башней с часами, напоминающей лондонский Биг-Бен. В прежние времена Новосибирск называли «сибирским Чикаго», Томск с Барнаулом — «сибирскими Афинами», Иркутск — «сибирским Парижем», Благовещенск — «сибирским Нью-Йорком», а Владивосток — «русским Стамбулом». У Красноярска, насколько я знаю, сравнительного прозвища нет. Почему бы ему не стать «сибирским Лондоном»…

Светлые стрелки башенных часов ползут по темному циферблату, отмечая начало нашей уличной акции. Тотальное путешествие встречают красноярский координатор диктанта Василий Дамов и группа волонтеров во главе со Светланой Тюриной, руководителем Паломнического центра храма Иоанна Предтечи при Архиерейском доме. Волонтерство Светланы началось с зажигательного призыва, попавшегося ей на глаза накануне 2018 года. «У нас нет никаких ограничений: ни по полу, ни по возрасту, ни по политическим или каким-то еще взглядам, — говорилось в этом призыве. — Главное, вы должны искренне любить диктант. Всему остальному мы вас научим. А если вы найдетесь совсем быстро, то почему бы нам вместе и не съездить в Новосибирск на конференцию? Кстати, спойлер: там будет живой концерт группы „Ундервуд“, представляете?»

— Стало интересно, — рассказывает Светлана, — пишу диктант пять лет, прошла нормальный такой путь от тринадцати ошибок до одной на пунктуацию, и почему бы не попробовать поучаствовать в процессе изнутри. Опыта волонтерства в организации разных мероприятий предостаточно. Неожиданностью была… мм… полная «неакадемичность» команды организаторов. Суть явления стала понятна только на конференции в Новосибирске: есть «буки» (терминология Натальи Кошкаревой — главного филолога Тотального диктанта), которые выполняют охранительную функцию в русском языке, строго следят за проникновением неологизмов, заимствований и прочего, а есть «бяки», которые язык «двигают», доказывая, что нормально то, что он живой и изменяется. Так что участвуют в диктанте, пишут и организуют, вовсе не зануды-зубрилы-филологи, а интересные люди самых разных занятий, объединенные одним — стремлением к грамотной письменной речи, да и просто — любовью к русскому.