Но вот на горизонте мелькнула каланча высотки роскошного отеля, будто я в южном Дубае, а не на Южном Урале. И сразу стало понятно, что Челябинск — город непростой, это центр развитого промышленного региона. Только дороги тут разбиты в хлам, а бордюров, отделяющих тротуар от проезжей части, днем с огнем не сыщешь.
Челябинск часто сравнивают с другими уральскими мегаполисами — Екатеринбургом, Пермью. Но если Пермь долго была губернским городом, а расцвет Свердловска начался еще до войны, то центр Челябинска принял современный вид лишь в 1940–1950-е. Если лицо старой Перми определяют губернские дома, а старый Екатеринбург — это конструктивизм, то Челябинск — город сталинского ампира, один из заповедников этого стиля. В Челябинске сохранились целые архитектурные ансамбли сталинского времени. Даже здешний арбитражный суд, в отличие от коллег из других городов, выстраивающих безвкусные пластиковые коробки, занимает основательное здание бывшей гостиницы, построенной в 1934 году.
На пересечении улицы Цвиллинга и проспекта Ленина находится площадь Революции — одна из самых красивых площадей, что я видел. Кроме непременного Ленина тут можно увидеть ворота с гербом города.
Не было бы Великой Отечественной с массовой эвакуацией заводов и необходимостью срочно дать стране тонны метала и угля, Челябинск не развивался бы такими бурными темпами. Но история не знает сослагательного наклонения, потому от исторических отступлений вернемся в Челябинск современный, в центр города, на улицу Кирова — или Кировку, как ее называют горожане. Тем более что рядом с этой улицей оказался мой отель. Таксист рассказал, что в 2000 году сделали пешеходной южную часть улицы Кирова от улицы Труда до проспекта Ленина. И скоро, как пишут на официальном сайте Кировки, улица стала местом работы для творческих людей: самодеятельные артисты здесь поют и танцуют, играют на скрипках, гитарах и африканских барабанах, а уральские мастера предлагают картины и украшения, сделанные своими руками из камня, бересты и других природных материалов. Здесь же проходят городские праздники и творческие встречи.
Творческие встречи — это как раз для нас, писателей. Но в столь раннее время на Кировке ни души, лишь застывшие в бронзе и меди ее постоянные обитатели-скульптуры: учительница, городовой, чистильщик обуви, художник, извозчик, караванщик-погонщик с верблюдом. А ближе к одному из новомодных бутиков красуется каменная дама, будто разглядывающая свой наряд в зеркале. Зеркало отражает ее пышное тело вполоборота. Что она здесь делает в такую рань? Неужели всю ночь прыгала на танцульках, а теперь выскочила на улицу подышать свежим воздухом, посмотреть на отражение улетающей ночи — не сбилась ли прическа, не стерлась ли помада, не посыпалась ли тушь? Она стоит перед зеркалом, прихорашиваясь и кокетничая с собственным отражением, сумасбродная, глупая, взбалмошная торговка с пряничным телом и разумом. Словно в укор ей неподалеку на Кировке есть и другое изваяние — мать с сыном, внимательно читающие книгу.
На другую скульптуру, извозчика на дрожках, преданно смотрит собака. Он словно появился из рассказа Антона Павловича Чехова «Тоска», рассказывая о своем умершем ребенке, бывшем единственным утешением в старости:
«— А у меня на этой неделе… тово… сын помер!
— Все помрем… — вздыхает горбач, вытирая после кашля губы. — Ну, погоняй, погоняй! Господа, я решительно не могу дальше так ехать! Когда он нас довезет?»
В окружении камня и меди мне становится отчаянно холодно и тоскливо. Ни одно кафе в это время еще не работает, остается лишь примоститься на лавочке возле медной красавицы и рассматривать архитектуру уездного Челябинска и новоделы нынешнего времени. Господствует на улице небоскреб «Челябинск-Сити», монументальный и даже какое-то время бывший самым высоким в России за пределами МКАД — 23 этажа, 111 метров вместе со шпилем. Небоскреб прозван горожанами Изолентой или Блютусом за характерный цвет; иногда его же зовут Блюхером, так как напротив мозаика с портретом маршала. В ансамбле Кировки здание выглядит, конечно, совсем инородным телом, не зря еще одним его прозвищем стало «голубой фаллос».