После поражения Германии и заключения Версальского мира молодая германская республика на первых порах официально отказалась от ведения шпионажа. Для полковника Николаи наступили трудные дни. Военное министерство внезапно не пожелало больше иметь с ним дела. Не помогло даже то, что он был готов идти на всяческие уступки. Тогда он обратился с запросом, что делать с его архивами, содержащими важные секретные документы. Никто в Берлине не хотел тогда взять эти документы на сохранение. Ему было предложено сжечь их. Николаи не смог заставить себя уничтожить плоды своей многолетней работы. После длительного хождения по инстанциям он нашел место для временного сохранения своих бумаг. Более 48 тыс. дел было перевезено в имение одного из крупных помещиков Восточной Пруссии. Здесь они, однако, находились не более шести недель. В конце концов, Альфред Гугенберг, бывший председатель комитета директоров Крупповского концерна и владелец издательства Шерль, предложил Николаи использовать принадлежащее ему помещение. Во время перевозки документов в Берлин бесследно исчезло более 3 тыс. дел. Позднее выяснилось, что некий бельгийский профессор Бюллюс, видимо, работавший для бельгийской разведки, украл их и перевез в Брюссель.
После этого Николаи стал выжидать. И надо сказать, что ждать ему пришлось не слишком долго.
Николаи приложил руку к созданию так называемого «Черного рейхсвера», действуя в качестве посредника между военным министром Геслером и генералом Куртом фон Шлейхером. Эти люди занимали официальные государственные посты, что несколько ограничивало свободу их действий. Что же касается Николаи, то он был тогда «не у дел», и это значительно облегчало его возможности.
Николаи участвовал не только в организации «Черного рейхсвера». Им была также создана, правда, в миниатюре, новая система шпионажа. Уже в 1920 году им были засланы агенты на оккупированную союзниками территорию Германии для установления не только дислокации, но и морального состояния оккупационной армии.
Одновременно им было организовано розыскное бюро, субсидировавшееся из неограниченных фондов германской тяжелой индустрии. Оно занималось сбором материалов, целиком направленных против Веймарской республики, ее сторонников и политических деятелей.
Несмотря на свою разностороннюю деятельность, Николай чувствовал себя неудовлетворенным, поскольку он не находился в самом центре международного шпионажа, масштабы деятельности которого с окончанием войны все время росли. Николаи был достаточно хорошо осведомлен обо всем. Ему было известно, что одна международная шпионская организация предлагала за умеренную цену чертежи новейшего американского вооружения. Он знал, что 2-е бюро и французская морская разведка добыли фотографии всех итальянских пограничных укреплений и чертежи находящихся в постройке итальянских военных кораблей. Он знал, что формулы новейших ядовитых газов и образцы химических снарядов предлагались на международной бирже шпионажа.
Не было для него секретом и то, что внутри самой Германии действует целая армия вражеских шпионов.
В течение всех этих лет, и особенно между 1928 и 1932 гг., Николаи очень сблизился с Людендорфом, этим апостолом и глашатаем «тотальной войны».
Ведение «тотальной войны», по твердому убеждению Николаи, требовало внедрения разветвленной системы тотального шпионажа. Тотальный шпионаж не был похож, по мнению Николаи, ни на одну из прежних форм. До сих пор шпионаж лишь развивался и совершенствовался. Теперь же назрело время для кардинальных реформ. Необходим был коренной переворот в этой области.
Совещание
Совещание, на которое прибыл полковник Вальтер Николаи в Мюнхен, состоялось в доме капитана Эрнста Рема. На нем присутствовали Геббельс, Гиммлер, Гесс и несколько менее видных вожаков фашистской партии. Все они собрались для того, чтобы обсудить возможности и перспективы создания тайной полиции, чья деятельность не только в Германии, но и за ее пределами должна была начаться сразу же после захвата власти фашистами в Германии.
Рем надеялся, что во главе этой полиции будет стоять он. По-видимому, нечто подобное обещал ему Гитлер. Однако совещание не успело начаться, а шансы Рема были уже сведены к нулю. Рем не имел никакого представления о том, как следует создавать подобную организацию. Наоборот, Геббельс представил детализированные планы. Гиммлер говорил весьма мало, но Николаи, по собственному признанию, сразу «раскусил» его.